Геннадий Семенихин - Космонавты живут на Земле. Книга 2

- Бог ты мой! — всплеснула руками Марина, пока муж платком вытирал со лба обильный пот, — Да зачем же ты взялся не за свое дело?

- Так ведь женщина попросила... — горько вздохнул Русанов.

- Ах ты, рыцарь мой бестолковый! — Марина приподнялась на цыпочки и поцеловала выпуклый лоб мужа...

Так и прожили они свой первый брачный год. Ни одной размолвки, ни одной бурной сцены. Марину покоряла и эта его простодушная беспомощность перед житейскими заботами, и его огромная влюбленность в дело, которому он служил. На заводе Русанов считался одним из многообещающих инженеров-практиков. Он не был многоплановым специалистом, работал в одной только области, но знал ее так, что все ведущие конструкторы часто прибегали к его консультациям.

Марина любила наблюдать за ним в поздние часы. Часто Евгений поднимался с постели среди ночи, нашарив босыми ногами домашние туфли, бесшумно уходил из спальни в другую комнату, которую они превратили в рабочий кабинет. Полоска света просачивалась сквозь дверь в спальню, будила Марину. Она подходила к неплотно прикрытым створкам двери, слегка их распахивала и видела склонившегося над тетрадью мужа, складки, бороздившие его лоб, мелкие цифры, которые он безжалостно зачеркивал, едва лишь они появлялись на чистом листе. В такие минуты несколько полное и рыхловатое лицо Евгения становилось красивым, одухотворенным. И Марина неслышно отступала в темную глубину спальни, ощущая радостные толчки сердца. В такие минуты она его любила удивительной любовью. «Интересно, что он скажет ей теперь, когда узнает об этом? — подумала Марина. — Что перевесит: радость или огорчение?»

Гравий на обочине асфальтовой дорожки едва захрустел, до того легкими были чьи-то шаги. А минуту спустя Марина ощутила на шее теплое дыхание и почувствовала прижавшееся к ней плечо. Только один человек мог таким образом выдать свое присутствие.

- Женька, это ты,— даже не спросила, а утвердительно сказала Марина.

- Как узнала? — настороженно поинтересовалась Светлова. — Ты даже и глаза не скосила в мою сторону. У тебя на затылке локатор, что ли?

- Локатор, — не оборачиваясь, засмеялась Бережкова. — Эх, Женька, Женька, кто же, кроме тебя, может так ласково прижиматься! Самая любимая и самая добрая Женька. Да я должна чувствовать, что ты ко мне опешишь, когда ты взялась за дверную ручку в своей квартире.

- Вот ты какая, Маринка! — грустно вымолвила Светлова, и ее плечо мгновенно отстранилось от подруги.

- А разве ты не такая?

- Не такая, — тихо промолвила Светлова, и в голосе ее зазвенели упрямые нотки: — Совсем не такая... не ласковая и не добрая!

- Выдумываешь, — недоверчиво протянула Марина.

- Выдумываю? — вскричала Женя. — Как бы я хотела, чтобы все это было выдумкой. Но ведь это правда. Неумолимая правда.

- Что это? — с ударением спросила Марина.

- Ты хочешь знать? — Светлова теперь говорила быстро и твердо, как человек, на что-то решившийся. — Правда часто бывает не сладкою, но я все равно тебе скажу, потому что не могу. Только ты не оборачивайся, Маринка. Сиди как сидела, иначе я не выдержу... твоих глаз не выдержу.

- Говори, — напряженно улыбнулась Бережкова.

- Маринка,— торжественно и горько начала Женя.— Я не имею права молчать. Я обязана тебе признаться, чтобы ты знала, какой я маленький и ничтожный чело вечишко. В тот момент, когда сегодня зачитали в приказе твою фамилию, я не могла с собою совладать. Понимаешь, Маринка, я тебе позавидовала. Зло позавидовала. Мне стало жалко и обидно, что полечу не я, что рушится надежда всех этих лет. Понимаешь?

- А теперь? — строже спросила Бережкова.

- Что теперь? Теперь я взяла себя в руки, потому что вое правильно. Ты крепче меня и лучше выполнишь задание. Вот я и рассказываю тебе обо всем.

Бережкова порывисто прижала к себе светловолосую Женькину голову, вгляделась в такие знакомые серые глаза, как маленькую, погладила ее по короткой стрижке волос.

- Женька, Женька! — вздохнула она счастливо. — Глупая, сумасбродная Женька! Если бы ты не пришла сейчас ко мне, это была бы не ты.

- Значит, ты меня прощаешь?

- За что? — засмеялась Марина. — За минутную человеческую слабость? Это же прекрасно, что мы говорим до конца друг другу всю правду. Если бы тебя утвердили в экипаж, а меня дублером, я бы тоже тебе завидовала. Только не главное это сейчас. Слушай, Женька, я доверяю тебе тайну, о какой еще не знает никто. Ни мой муж, ни генерал Моча лов, ни сам начальник медслужбы. Ты будешь молчать об этом, Женька? Поклянись.