Пол Кристофер - Ересь ацтеков

— Вспомни таблицу умножения, чтобы отвлечься, — посоветовала Финн.

— Я же говорил, что никогда не любил математику.

— Тогда склоняй латинские глаголы.

— Amo, amas, amat, amamus, amatus, amant.

— Что это значит?

— Любить.

— Попробуй что-нибудь еще.

— Ad praesens ova cras pullis sunt meliora.

— О небеса, а это что такое?

— Лучше яйца сегодня, чем цыплята завтра.

— Лучше синица в руке, чем журавль в небе?

— Вроде того.

— Тихо!

— Silentium.

— Нет, я серьезно.

— Profecto.

— Заткнись и слушай!

Билли наконец понял, замер на месте и прислушался.

— Что?

— Эхо, — сказал а Финн, и в ее голосе появилось волнение.

— И что это значит?

— Где-то впереди трещина расширяется. Там пещера. Подземное озеро. Возможно, именно в нем собирается вода.

— Тогда пошли туда, — предложил Билли.

Они двинулись вперед. Через несколько футов трещина сузилась еще больше, напор холодной воды сзади стал заметнее, и Билли пришлось ухватиться за скользкую известняковую стену, чтобы противостоять усиливающемуся давлению водяного потока. Чем дальше они шли вперед, тем больше их охватывало ощущение, будто стены перед ними смыкаются. Сначала Билли решил, что это плод его пылкого воображения, вызвавшего из памяти фантазии в стиле Индианы Джонса, но он потом понял, что кошмар вполне реален.

Стены действительно смыкались. Через несколько минут они уже не могли идти прямо, приходилось протискиваться боком, причем стена находилась всего в нескольких дюймах от кончика носа. По мере того как проход становился все уже, вода, естественно, прибывала и теперь доходила им до подмышек. Билли понимал, что скоро его силы иссякнут. Его зубы начали выбивать дробь.

— Ты в порядке? — спросила Финн, поворачиваясь к нему, и луч ее фонарика ярко сверкнул в темноте.

— Не останавливайся, — прохрипел Билли, делая шаг вперед.

Через секунду свет исчез, и Билли вскрикнул от ужаса: ему показалось, что Финн не заметила ямы и провалилась в нее. Однако свет почти сразу появился снова, а шум воды многократно усилился. Билли сделал неуверенный шаг вперед и вдруг понял, что он выбрался из трещины и оказался в огромной открытой пещере, а вода с ревом, точно из разбитой трубы, проносится мимо. Финн повела лучом фонарика вокруг себя.

— Куда мы попали?

— В рай, наверное, — ответила Финн с благоговением.

Пещера была не больше, чем приличный трехэтажный дом на одну семью, много лет назад лишившийся крыши. Прямо у них над головой раскинулось темное ночное небо, и Млечный Путь сиял струящимся водопадом звезд. Десятью футами ниже карниза, на котором они стояли, находилось подземное озеро, и шум воды, падающей вниз из трещины, напоминал рев небольшого водопада. Прямо перед ними, подобно таинственным, черным как смоль плитам из «2001» [89] Имеется в виду фантастический фильм Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001». , вздымалась массивная пластина из естественного обсидиана, вулканического стекла, распространенного на Юкатане. Его высоко ценили майя и ацтеки за пугающую способность сохранять острую режущую кромку. Обсидиановая плита достигала по меньшей мере двадцати футов в поперечнике и имела почти идеальную круглую форму, представляя собой выступ на широком известняковом пьедестале в центре озера. Даже с того места, где стояла, Финн видела изящную гравировку на гладко отполированной поверхности вулканического стекла, отражающей звезды небесного свода.

— Магический кристалл.

— Магический кристалл? — удивился Билли.

— Гадание. Смотреть в зеркало и видеть будущее — именно этим предположительно занимался наш мертвый король. В большинстве культур такие вещи присутствовали в той или иной форме. Даже у мормонов имелась своя версия. При помощи огромного зеркала можно отслеживать положение звезд, управлять кораблем, предсказывать астрономические события. Можно превратиться в бога — во всяком случае, так думали обычные майя.

Финн направила луч фонарика на стену у себя за спиной. Там стояло высеченное из известняка грубое кресло или трон, а за ним на известняковой стене они разглядели тщательно сделанный рисунок — графическое изображение звездного поля, напоминающее то, что отражалось в гигантской обсидиановой чаше.

— Он сидел на троне и смотрел на звезды, — задумчиво проговорила Финн. — Почти как современный астроном.

Завораживающий образ: два астронома, разделенные огромным промежутком времени, глядящие в ночное небо.