— Да, господин начальник!
— Хорошо, вот тебе двадцать франков, для тебя и твоих агентов, чтобы вы могли поесть, а, если нужно, и угостить кого следует… А теперь, марш вперед! Ты придешь отдать мне отчет в том, что произошло, в половине восьмого в префектуру, в мой кабинет!
Все трое быстро ушли, и шум их шагов вскоре стих вдали.
— Ты с ума сошел! — сказал тогда Люс, обращаясь к Гертлю, смущенно стоявшему на прежнем месте. — Ты что же, собирался поделиться своими впечатлениями о сцене с бриллиантом с людьми, которым знать это вовсе ни к чему? Запомни: в полицейской службе то, что делается без цели, — вредно.
— Простите, господин начальник, но, видите ли, это назначение, которого я вовсе не ожидал, перевернуло вверх дном все мои мысли… Теперь, конечно, меня уже больше не поймаешь, чтобы я без толку болтал языком.
— В добрый час! И я больше не буду вспоминать об этом! Ну, что же ты хотел сказать? Можешь говорить, мы одни! Мы пойдем к несчастному Фроле, до которого добрых двадцать пять минут ходьбы. Твои замечания помогут сократить это время.
Продолжая идти, Люс думал: «Неужели эта старая ищейка Гертлю понял что-нибудь в той немой сцене, которая разыгралась у префекта между де Марсэ и мной? В таком случае, рассеются ли мои сомнения? Ведь до сих пор, несмотря на все виденное, я не могу убедить себя, что мой старый товарищ по несчастью на мельнице д'Юзор мог сознательно участвовать в заговоре, погубившем моего брата».
Между тем Гертлю было довольно затруднительно ответить категорически на вопрос своего старого приятеля; его чутье ясно подсказывало ему, что случилось что-то весьма важное, но что уже было вне пределов той, так сказать, официальной сцены, которая произошла на глазах у всех. Он один из всех понял, что бриллиант выскользнул из бумажника Люса в тот момент, когда дочь префекта бросилась поднимать эту драгоценность; но здесь уже начиналась область, недоступная для его дальнейших наблюдений; все остальное из того, что он мог сказать, состояло лишь из выводов, которые он сделал из тех событий и затем изложил в ответе, которого требовал от него его начальник.
— Ну, посмотрим твои соображения! — настаивал последний.
— Это скорее обрывки мыслей! — ответил Гертлю. — Вы настаиваете, господин начальник? Я к вашим услугам. О! Все это не займет много времени и, может быть, даже не имеет между собой общей связи, но раз вы хотите…
— Безусловно, я тебя слушаю!
— Я должен уступить… Так вот, господин начальник, мне показалось, как я вам уже говорил, что вы, когда вынули из кармана свой бумажник, искали не что иное, как бриллиант, и я думаю так не только потому, что вы были крайне удивлены, найдя бумажник пустым, но и потому еще, что после того как де Марсэ был возвращен его бриллиант, вы уже больше не настаивали на том знаменитом указании на след убийцы, о котором вы только что говорили с такой уверенностью.
— Продолжай… что же ты тогда подумал?
— Зная, насколько хорошо вы обычно владеете собой и что вы вовсе не склонны волноваться без достаточно важных на то причин, я подумал, что этот бриллиант мог привести вас к известному убеждению, но он ускользнул от вас, а вместе с ним и то доказательство, которое вы, может быть, на нем основывали, если принять во внимание то место, где вы его нашли.
— Что ты этим хочешь сказать?
— А вот что, господин начальник! Все двери префектуры были заперты прежде, чем убийца имел время спуститься больше чем на один этаж. Несмотря на это, он подходит к различным выходам, но каждый раз вынужден отступать во внутренность здания… Мы осматриваем префектуру сверху донизу, ничего не открыв; затем, переходя в квартиру господина префекта, видим там де Марсэ, его тестя, спокойно сидящего в гостиной и разговаривающего с только что вернувшимися из оперы дамами; затем оказывается, что бриллиант, который, мне кажется, выскользнул из ваших рук, принадлежит этому посетителю. Тогда, не скрою от вас, я нашел все это довольно подозрительным, и так как внимательно следил за всеми оттенками и оборотами, какие принимал разговор, то сказал себе: «Вот еще совпадение! Если бы начальник нашел этот бриллиант в кабинете бывшего начальника полиции безопасности около трупа несчастного Фроле, то этого, пожалуй, было бы достаточно, чтобы иметь против де Марсэ весьма важные улики в… соучастии».
Слова Гертлю, облекавшие, так сказать, в словесную форму лишь то личное впечатление, которое составилось у него, еще более утвердили Люса в его высоком мнении о прозорливости его старого товарища, и ему оставалось только порадоваться, что он избрал Гертлю своим помощником.
Читать дальше