Алексей Удалов - Дар страны Мидос

Это упрощенное описание происшедшего, но, по сути, определяющее. В основе всех взаимоотношений в конечном счете стоял разбой. Далеко не все люди, даже получившие власть, склонны к нему, но вся ваша история замешана на разбое и грабеже — не было и нет ничего стабильного, любую маломальскую ценность ежечасно нужно быть готовым защищать.

Так вот, движение началось, и его было не остановить. Оно вовлекало в себя все новые и новые племена, десятки и сотни тысяч людей. Рим, до этого несколько столетий управлявшийся с соседями и подавлявший их, одну за одной потерял свои территории, и в пятом веке был окончательно поглощен варварами. Осталась Византия — высокоразвитая Восточная империя, но она в целом дело не меняла.

В вашей истории все это называется Великим переселением народов. И ваши историки так и не пришли к сколь-нибудь определенному мнению насчет его причин. А вот мы можем утверждать: если бы не ноэлиты, этот процесс точно не имел бы такого масштаба. У позднеантичной цивилизации было бы еще время для внутренней трансформации. Возможно, тогда нашлись бы средства противостоять ордам культурно отсталых завоевателей. И ситуация была бы мягче — не вандалы стали бы печально известным именем нарицательным, а античный мир экспортировал бы понемногу свои традиции пограничным государствам.

Но случилось, как случилось. Конечно, средневековую эпоху нельзя мазать одной краской. Частично сохранилось античное наследие, было собственное развитие, но в целом человечество на века залегло в культурную и научную спячку.

Потом, когда общество начало понемногу просыпаться, интерес к знаниям беспощадно выжигала инквизиция — еще один смертоносный проект ноэлитов. Их ненависть к людям доходила до абсурда. Ноэлитки по ночам летали над городами на поясах. В итоге люди получили совершенно безумную охоту на ведьм. Тысячи невинных женщин были замучены и сожжены. Это лишь отдельный штрих в картине развернутого террора, главной мишенью которого были свободомыслие и прогресс — «происки дьявола», как изначально убедили ноэлиты отцов инквизиции.

Но процесс постижения мира остановить невозможно, как нельзя запретить человеку мыслить. Вместе с самыми выдающимися и мужественными европейцами мы запустили программу Ренессанса. Флорентиец Леонардо, например, очень любознательный был, много чем интересовался…

В культуре это сразу дало величайший расцвет. С наукой сложнее. Сначала количество серьезных открытий за столетие можно было пересчитать по пальцам. В восемнадцатом веке их были уже десятки. В девятнадцатом — сотни. В первой половине двадцатого — каждую пятилетку открытия сыпались в арифметической прогрессии. Во второй половине века прогрессия стала геометрической. А после повсеместного внедрения компьютеров научно-технический прогресс накрыл вас лавиной.

Уже после Первой мировой войны мы серьезно задумались, а после Второй окончательно решили — прекратить искусственно стимулировать ваш технический прогресс. Не мешать, но и не помогать. Вы уже сами вполне оседлали этого конька и даже сильно пришпорили. Настолько сильно, что нравственное развитие осталось далеко позади. Вы сейчас, образно говоря, не зная азов аэродинамики, взмыли в воздух на мощном истребителе и бездумно разгоняете силовую установку. В такой ситуации неизвестно когда вы разобьетесь: может немного погодя, а может завтра. Но разобьетесь точно. Будет либо военная, либо экологическая катастрофа. Единственный выход для вас — прямо сейчас, в ходе этого неуправляемого полета, учиться разумному общежитию и взглянуть на Землю не как на дойную корову и мусорную яму, а как на живой организм, на теле которого нашли приют, и который легко стряхнет вас одним движением…

Ноэлиты, конечно, не хотят дать вам опомниться. Они тоже давно поняли все опасности прогресса. Потому и выложили ученым Третьего Рейха недостающие звенья для создания атомного оружия. Слава богу, Гитлер не успел изготовить бомбы. Правда потом люди все же сбросили их на головы себе подобных.

— А вы бы нас направили на путь истинный, — подал голос Макар.

Фет всплеснул руками.

— Да бог с тобой, мы только этим и занимаемся! Еще одновременно с Ренессансом мы начали запускать в обществе социальный проект. Он как раз и предназначался для того, чтобы вы осознали необходимость и неизбежность движения к социальному миру и справедливости. Мы старались внушать это многим выдающимся умам… Лично я, еще будучи молодым разведчиком, много раз встречался с Джоном Локком — был такой мыслитель в Англии в семнадцатом веке — хорошо дискутировали, он все поражался необыкновенной широте моей эрудиции и четкости аргументации, даже предостерегал, дабы чрезмерная умственная возбужденность не привела с годами к воспалению мозга и горячечному безумию… Я уж, с годами, старался не показываться ему на глаза. Но, по общей направленности своих трудов, он меня не подвел… Конечно, все гуманисты и просветители все воспринимали по-разному — из их подчас половинчатых, а подчас утопических теорий это видно, но стратегия была единой: все они, скажем так, по мере свободомыслия и смелости, лили воду на мельницу социального прогресса.