Мойра Янг - Кроваво-красная дорога

Я искоса посматриваю на него, пока мы с Лью ремонтируем крышу нашей лачуги. Стены достаточно прочны, будучи сделаными из шин, нагромажденых друг на друга. Но они не защищали от суховеев, которые дули с озера, проникая во все щели, и сдернули целый кусок кровли с крыши одним махом. Нам всегда приходица чинить эту чертову штуку.

Так что после прошлой ночи и очередного сухавея, мы с Лью поплелись к свалке, как только забрезжил рассвет. Мы стали рытьца в той части, где никогда не копались прежде и будь мы прокляты, если нам не удалось разжиться барахлишком Мородера. Отличным листом метала, не слишком ржавым, и горшком для готовки, у которого даже были ручки.

Лью работает на крыше, пока я делаю, то что обычно делаю, взбираюсь на стремянку и подаю то, что ему понадобитца.

Неро делает, что обычно, сидит на моем плече и каркает очень громко, прямо мне в ухо, высказывая всё, чё он думает. У Неро всегда есть своё мнение. Да, он у нас такой. Он очень умный. Не сомневаюсь, что, если бы мы понимали его карканье, то узнали бы, что он расказывает один или два способа, как лучше всего починить крышу.

Могу спорить на что угодно, что он думал бы об этом. Он наблюдал за нами уже пять лет. С тех самых пор, когда я нашла его выпавшим из гнезда, а его мамы нигде не было видно поблизости. Па не очень-то обрадовался тому, что я принесла вороненка домой. Он рассказал мне, что в некоторых народах считаетца, что вороны несут смерть, но я отмахнулась от него, и сама выкормила птенца, уж, если я на что-то решаюсь, то иду до конца.

А затем появилась Эмми. Она делала то, что обычно - докучала нам с Лью. Она следовала за мной по пятам, пока я ходила от стремянки, к груде хлама и обратно.

— Я хочу помочь, — говорит она.

— Тогда держи стремянку, — говорю я.

— Нет! Я имею в виду настоящую помощь! Все, что ты мне позволяешь, это держать стремянку!

— Хорошо, — говорю я, — может, это все, для чего ты годишься. Когда-нибудь задумывалась над этим?

Она складывает руки на своей тощей маленькой груди и сердито смотрит на меня.

— Ага, задумывалась, — говорит она.

— Тогда расказывай, — говорю я.

Я начала подниматься по лестнице, с листом ржавого металла в руке, но не успела подняца выше, чем на три ступеньки, как лесница подо мной стала ходить ходуном. Я еле удержалась, чтобы на свалица. Неро вопит, и во все стороны летят перья. Я свирепо смотрю вниз на Эм.

— Хорош! — говорю я. — Ты хочешь, чтоб я сломала себе шею?

Со стороны крыши высовывается голова Лью.

— Так, Эм, — говорит он, — довольно. Иди, помоги Па.

Она тут же уходит. Эмми всегда делает то, что ей говорит Лью.

— Но я хочу помочь вам, — говорит она с недовольной мордашкой.

— Нам не нужна твоя помощ, — говорю я. — Мы отлично справимся бес тебя.

— Ты самая подлая из систер! Я ненавижу тебя, Саба!

— Славно! Патому что я тоже тебя ненавижу!

— Успокоились! — говорит Лью. — Вы - обе!

Эмми показывает мне язык и топает проч. Я поднимаюсь верх по стремянке на крышу и протянула ему металический лист.

— Клянусь, я прикончу её в один из ближайших дней, — говорю я.

— Ей всего девять, Саба, — говорит Лью. — Тебе надо попробовать побыть с ней милой, для разнообразия.

Я согласно киваю, сидя на корточках неподалеку. Здесь наверху, на крыше, мне отлично всё видно. Эмми, нарезающая круги на своем двухкалесном велике, который Лью нашел на свалке. Па, шаманещего у своего круга заклинаний.

И больше нет ничего, кроме кусочка сухой земли, который он вытоптал своими сапогами. Нам не разрешается ошиваться рябом без него, так сказать. Он всегда суетитца поблизости, подметает землю, очищая её от сучков или от песка, сдувая его. Он пока не положил не одной палочки в свой круг для вызова дождя. Я наблюдаю за тем, как он откладывает метлу. Затем он делает три шага вправо и три шага влево. А потом всё занова. И снова.

— Ты видел чё там Па делает? — спрашиваю я у Лью.

Он не поднимает головы. Просто начинает постукивать по листу, чтобы выпрямить его.

— Видел, — говорит он. — То же, что и вчера. И позавчера.

— И чё всё это значит? — спрашиваю я.

Вправа, влево, снова и снова.

— Откуда мне знать? — говорит он.

Его губы соединяются в одну прямую жесткую линию. Снова он нацепил это выражение лица. Он всегда смотрит пустым взглядом, когда Па говорит ему чё-то или просит сделать чё-нибудь. В последние дни я вижу его таким всё чаще.

— Лью! — Па задрал голову, заслоняя ладонью глаза. — Я мог бы тебе помочь с этим, сынок!