Луи Буссенар - Необыкновенные приключения Синего человека

Посол сверился с рапортом командующего крейсером. В вопросах, касающихся защиты чести Ее Величества и государства, даже рядовой англичанин не имеет права ошибиться. Что уж говорить об официальном лице! Вина Джеймса Бейкера — Феликса Обертена не вызывала сомнения.

Абсурд! Идиотизм! Но — так и было.

Хитрецы и умники тем и отличаются, что никогда в жизни не поверят простым объяснениям, а прислушаются к самым невероятным, неправдоподобным. Даже ответы, присланные из Франции, не разубедили дипломатов. Они ни на секунду не усомнились в том, что Обертен и есть Бейкер, тот самый Бейкер — работорговец и вор. Доказательством служило то, что разбойник прикарманил денежки, присланные его наивными корреспондентами из Франции.

О англичане! Ваша логика немыслима!

Из всего вышеизложенного следовало, что необходимо срочно арестовать означенного Обертена — Бейкера и отдать под суд.

При этом никому даже и в голову не пришло уведомить французского консула в Аргентине. А ведь его роль в этом деле должна бы быть не последней.

Правда, надо сказать, что представители французских властей за границей не очень-то заботились о благе своих соотечественников. Есть, конечно, исключения. Но они лишь подтверждают правило.

Остается надеяться, что рано или поздно центральная власть призовет к ответу чиновников, и те станут с большим уважением и вниманием относиться к своим соотечественникам за рубежами Франции.

Одним словом, английский посол намеренно или по забывчивости не ввел своего французского коллегу в курс дела.

Нечего и сомневаться, что, не окажись рядом благородного доктора Роже, Феликсу бы несдобровать. Не посмотрели бы на его болезнь и отправили в тюрьму.

Доктору удалось предотвратить лишь первый штурм note 283. Он хорошо знал, на что способны эти люди. Поэтому приставил к парижанину самую лучшую и верную сиделку. Ей предписывалось ограждать больного от любых посетителей.

Сиделка выполняла свои обязанности столь ревностно, что даже Ивону, как он ни старался, не удалось проникнуть в палату. А ему так хотелось обнять Феликса и рассказать о судьбе друзей.

Юнге ничего другого не оставалось, как написать письмо. Однако он понимал, что письмо могут распечатать до того, как оно попадет в руки Обертена. Мальчик решил дождаться доктора Роже в вестибюле и упросить сделать для него исключение — позволить навестить Синего человека.

Но главным по-прежнему оставалось налаживание связи с двумя заключенными. На первый взгляд дело безнадежное. У другого бы руки опустились. Только не у Ивона. Племянник Беника был истинным бретонцем. Если уж он что-нибудь задумал, то так тому и быть — он не привык отступать.

Вот уже два дня Ивон, смешавшись с прохожими, осторожно рыскал возле тюрьмы — изучал здание, завязывал знакомства, вынюхивал, выспрашивал, обдумывал план действий.

Три раза в день из ресторана напротив выходил маленький продавец пирожных. На голове у него возвышалась огромная корзина. Мальчишка пересекал площадь и скрывался в дверях тюрьмы.

Эти огольцы одинаковы везде: в Париже, Лондоне, Вене или Петербурге. Даже в Нью-Йорке они такие же. Наглые зубоскалы. Всем показывают язык, дразнят кучеров и мгновенно убегают, сохраняя при этом равновесие и удерживая на голове полную корзину. Им все интересно: лошадь ли пала, собаку ли задавило, пьяный ли скандалит на почте, сплетницы ли сцепились на углу.

Ивон приметил мальчишку и понял, что тот может ему пригодиться. Ведь он вхож в любые двери.

Только бы он говорил по-французски!

В одно прекрасное утро юнга подошел к пироженщику и спросил:

— Скажи, этот ресторан принадлежит твоим родителям?

Тому явно польстило внимание матроса. Важно выпятив грудь, он ответил с грубоватым парижским акцентом:

— О-ля-ля! Да это всего лишь забегаловка! Убогий трактир!

К счастью, парнишка говорил по-французски. У Ивона отлегло от сердца.

— Я просто так спросил, потому что у тебя очень довольный вид. Я и подумал, что твои родители — владельцы ресторана.

— Довольный? Ну а чего же мне быть недовольным? Я ведь тоже плаваю.

— Плаваешь?..

— Конечно! В чане с водой. Мою посуду, тряпки… Люблю бегать с поручениями.

— Ты носишь товар по городу?

— Да… То есть… в тюрьму. Другие носят к богачам и получают чаевые.

— А ты?

— А я таскаю арестантам отбросы из дядюшкиной кухни.

— Твой дядюшка?..

— О! Это законченный негодяй. Полгода назад вызвал меня из Франции, чтобы обучить делу. А гоняет, словно негра.