Виктор Сафронов - Алмазная цепь

Кажись, распробовал… Разгрыз орех познания. Пришел к тому, о чем, как бы и догадывался, но особого значения не придавал. Понял, что эта, такая короткая жизнь, слаще любой ширазской халвы и прекрасней всех красот мира.

Все это, заставляет меня не только сбивать ноги в кровь, в поисках очередной дозы эндорфина (гормона удовольствия вырабатываемого самим организмом и сходного по действию с морфием), но и не забывать об элементарных нормах предосторожности.

Прибыв домой, сразу же проверил и приклеенный на дверь волосок и под половичком у входной двери, полюбопытствовал много ли под ним раздавленных крупинок гречки. Вроде все было в порядке.

Уже в квартире, надуваясь от важности и серьезности момента, провел еще ряд манипуляций. Достал хитрый приборчик, походил с ним вдоль стен и электрических розеток. Стрелка не отклонялась и сигнал не пищал. Не ограничившись все этим, понюхал воздух. Кроме запаха нежилого помещения, ничего другого в ноздрях не наблюдалось. Поэтому, спи спокойно, дорогой товарищ, и приятных тебе снов.

Все просто и незатейливо.

За долгие годы своей суматошной и взбалмошной жизни, я привык к такому укладу. Не помню, говорил или нет, но в свое время меня очень удивило и поразило странное открытие. Оказывается, профессиональные монтажники-высотники, работающие на огромных высотах, никогда не пристегиваются страховочными поясами к страховкам, т. е. на высоте работают без этой призрачной защиты. Специалисты пояснили, что это делается для того, чтобы быть в постоянном тонусе и ни на секунду не снижать внимание.

Один из способов обмануть постоянную опасность? Наверное. А может и несусветная глупость, но оттого-то они и живут дольше молодых коллег, оттого, что приучили организм надеяться только себя, а не на страховочный пояс. Тысячу раз пристегнулся, а на тысячу первый, что-то отвлекло, задумался, покачнулся и большой привет с очень большой высоты.

Рассуждать о всякой всячине, из области деятельности монтажников-высотников, это просто. Совсем непросто, придерживаться своих собственных установок, связанных в первую очередь с личной безопасностью. Особенно тяжело уследить за всем этим, когда наплевав на собственное величие суперагента, в компании с грузчиками из соседнего гастронома, выпиваешь веселящего хлебного вина. Расслабляешься т.с. до рвотных рефлексов. А по другому, как снять напряжение? К психоаналитику, что-ли тащиться? Если среди читателей появились умные, пусть подскажут.

Поэтому, в тот же вечер, после приема гвардейских ста граммов, в переводе на общедоступный — это литр сорокоградусной жидкости, пришло это великолепное состояние когда забываешь, как тебя зовут, кто ты по национальности и к какой примыкаешь профессии. Так хорошо становиться на душе и ниже, что прямо слов никаких нет, так хорошо. И ноги весело несут тебя в разные стороны, по этой разукрашенной земле, но в конце концов, притаранивают к тому месту, где есть твой персональный плохо надутый матрас и кухня с газовой плитой и початой пачкой чая.

После всех необходимых манипуляций у входной двери, зашел в квартирку. Даже не зашел — вполз… Здрасте-пжалуйста… Вот он я, явился на свой, законный пляж…

А в моем жилище пахнет воровством, там гости, именно те, «которые хуже татарина»… Старые знакомые с новыми лицами и судя по всему — плохими намерениями. Я и позабыл, что на чужой даче, где чудом остался жив, мои документики заботливо были прочитаны и внимательно изучены. Странно, я же отчетливо помню, там были совсем другие координаты…

Пришлось строго… Ик… Этих невоспитанных граждан… Возмущенно потребовать… Ик… Да, да… Именно потребовать. Немедленно покинуть мое жилище и не нарушать… ик… пр-р-р-рава граждан, защ-у-у-ищаемых великой конституцией и вождем…

У меня для подобных моментов, была приготовлена красивая и достаточно убедительная речь… Однако…

Удар ногой в скулу, конечно, не отрезвил но, кое в какое душевное равновесие привел.

«Что ж вы, сучьи дети делаете?»

«Пьяного бьем и грабим, — отвечают, эти самые дети суки. — Может, вскорости, будем пытать-убивать.»

«Нехорошо это, не по-божески» — пытаюсь их урезонить и призвать к следованию христианских заповедей.

Но, нет. Не слушаются нехристи, щерятся мне в лицо своими желтыми клыками. Судя по небритым мордам, кривым ногам и их гортанным выкрикам, страшно далеки эти дети гор от норм и ценностей христианского мира.