Виктор Сафронов - Алмазная цепь

В результате отлаженных действий, местные хлопцы здорово потоптали курдупелевские георгины и кусты смородины… С корнем вырвали пару яблонь и здорово помяли харатьяновских молодцов. Те, тоже не дети, в долгу не остались. Практически один в один, началась серьезная заваруха… Но, вроде как до применения огнеметов дело не дошло. Хотя шума создали много, интересного и разного…

Перестав размахивать виртуальным мечом кладенцом, Харатьян был вынужден отозвать свои изрядно поредевшие силы на исходные позиции, после чего пойти на территориальные уступки и оскорбительные переговоры.

Показал их главной Маске бумажки с размытыми фиолетовыми печатями и неприятными лицами на фотках. Маска, в свою очередь, долго чесала затылок, после стала громко советоваться и удивляться, впервые увиденным и услышанным удостоверениям офицеров «войск стратегического базирования».

- Погоди, капитан, — уверенно дудел Харатьян. — Вот, смотри сюда. Видишь.

- Вижу, — неуверенно отвечал капитан, закуривая и как его учили, стараясь выгадать время. — И что?

- Как это что? — подпрыгивал на месте Харатьян, от непонимания коллеги. — А печать, а подпись? Пошли в дом, там у меня главные документы, там будет более понятно…

- Неразборчивая, какая-то у тебя подпись, — грустил капитан, опасаясь засады в доме и на всякий случай, снимая автомат с предохранителя.

- А вот… Здесь еще, — не теряя оптимизма, продолжал вещать тот. — На читай, читай вслух… Видишь, как специально для тебя, Фомы-неверующего написано: «Всем государственным и правительственным учреждениям оказывать содействие и не чинить препятствий, за неподчинение, наступает дисциплинарная и иная ответственность.». Ну, сам читай…

- Да, что ты мне свои бумажки тычешь, — совсем растерялся омоновский капитан, отступая на шаг и давая условный сигнал к возможному продолжению побоища. — Вижу, но и ты меня пойми, я такие «корки», первый раз в жизни в руках держу… Может, ты их за углом напечатал, а сейчас мне тычешь…

- Чудак человек..

В этот момент, вмешался сосед из засады.

- А вы спросите у хозяина дачи, — метров с двадцати зашептал тот, но слышно было всем. — Он полковник, человек серьезный… Если подтвердит, значит это те, за кого себя выдаю, а если нет — вяжи их ребята и тяни в участок…

Пока шла вся эта кутерьма, как специально бестолково и неумно разыгранная. У меня на глазах, Халявченко успел дедульке вкатить укольчик и когда сотрудники пришли проверять хату, там был улыбающийся и на первый взгляд, хорошо поддатый Курдупель.

- Подтверждаете, товарищ полковник? — С ходу спросил капитан. — Подтверждаете, что говорит этот человек и его удостоверение.

- Подтверждаю, сынки родные, защитники славного нашего Отечества… — заговорил скороговоркой Курдупель. — В случае чего, есть кому передать эстафету поколений, наших славных дел…

Дедок, после укола нес еще какой-то бред. Закрытые масками милиционеры посмотрели вокруг. На столе бутылки… В салоне — стойкий, сивушный запах… Повсюду — на столе, на тарелках, на половицах несвежая, засиженная мухами закуска.

Выводы напрашивались сами собой…

Менты, в испорченных детских шапочках, по поводу вызова правильно подумали… Мол, раз того старого хрыча из-за забора, не пригласили к раннему застолью, не взяли в кружок веселиться… Вот, он, чертова перечница, разозлился и мстит всем подряд. Зараза, сотрудников в полной экипировке вызывает, отвлекая от настоящей борьбы с преступностью и распоясавшимся терроризмом.

Делать нечего. Повтыкали яблони корнями вверх. Отдали честь и без извинений убыли восвояси. Служба есть служба, она дамских нежностей не предполагает.

После убытия ряженых и окончания утреннего маскарада, со стороны Харатьяна, опять продолжились пытки и попытки оказать на меня давление.

Спросите, почему я молчал?

Отвечу. Меня не спрашивали, а я и невыпячивался. Тем более, что перед глазами, как живые стояли трупы расстрелянного поста. Стрелял не я, но зато следы мои… Поэтому, до местного райотдела меня вряд ли, смогли довезти живым.

Вот поэтому и молчал.

От правительства и друзей покойного Героя СССР, генерал-майора войск стратегического базирования, Ивана Петровича Натоптыша, траурную комиссию по похоронам, пришлось возглавить бывшему вице-премьеру Шолошонку. Какое ни какое, а развлечение. За работой и траурными хлопотами, глядишь и забудет человек о своей невосполнимой беде и утрате.