Виктор Сафронов - Легионеры

Он накрыл лицо форменной фуражкой и изменил направление рассуждений: «Ты к ним чувствуешь хоть какую-то ненависть?»

— Нет, — просто сказал Алексей.

— Ну хоть классовую, как к нефтепийцам присосавшимся к недрам и использующим беззащитное состояние земли? — попытался воздействовать на него грубыми комиссарским методами Алексей.

— Нет, — с сожалением простонал Сергей. — Никаких чувств.

— Вот и я нет. А без этого какие мы с тобой коммандос? Одно недоразумение, а не воины-парашютисты… — вспомнив о чем у них шла дискуссия продолжил. — Да, я хотел сказать, что они, как защитники своих песков, правильно все продумали: захватчики и подлые наемники, в таких условиях очень быстро сами подохнут… Поэтому, гоняться за ними по такой жаре, нет ни какого смысла. Пустыня все сделает сама… Отомстит боливийцам, в нашем с тобой лице, за смерть аргентинского товарища Че Гевара.

— Грубые слова — подохнем, — скривился Сергей, но скосив глаза на струйки песка, осыпающегося с гребня бархана добавил. — Хотя ход мысли правильный… Так занесет и заровняет, что хоронить будет некого. Хорошо, хоть не будет мести за мексиканскую смерть вашего вождя товарища Троцкого — известного трибуна революции — Лейбы Бронштейна.

— Так, стоп, — взмолился Алексей. — Мы оба грамотные и политически начитанные. Прекращаем революционные воспоминания очевидцев и свидетелей событий. Не то, сам понимаешь, из-за их неверной трактовки подеремся. Мне же по такой жаре ходить с синяками, моя мужественная красота не позволяет.

— Согласен, — с ходу принял позицию друга Сергей. — Да здравствует мир и согласии между народами. Подыхать еще и от идеологических споров, в условиях бесконечного пляжа, это уже верх глупости.

— А вот здесь они не угадали, — торжествующе хлюпнул Алексей.

Если бы не песок во рту, можно было услышать нотки торжества на музыку «Ламбады».

— Мусульмане не учли «наличие, присутствия» у меня средства для уборки мусора… Эти волшебные мешочки помогут нам с тобой продержаться, хотя бы в первое время. Благодаря им, наши белые косточки с красивыми черепами, бродяга ветер не будет заносить до основанья, а затем…

— Байрон, право-слово, Байрон, не меньше… Очередной триумф торжества личности, вызванный перегревом конечностей и атрофией мышц мозга, — с жалостью подвел медицинский итог Серега. — Ладно, мусорщик, давай, работай. Впрочем, я бы тебе советовал, все-таки дождаться захода солнца.

Алексей, не говоря ни слова, расслабленно подошел к одному из привязанных и подозрительно надувшихся у корня мешков. Отмотав хитро приклеенный скотч, он с заранее подготовленным, очередным пакетом произвел некоторые манипуляции. После, опять накрепко прихватил у корня горловину. И перешел к следующему.

Все это он проделал со всеми привязанными к кустам приспособлениями. Поднес к уху раненного и встряхнул, заставил его крепко вздрогнуть и удивиться.

— Бесполезные и никчемные люди, — с жалостью обратился Алексей к несуществующей аудитории. — Я принес вам настоящий целебный бальзам. Для его правильного применения, т. е. окончательного лечебно-терапевтического воздействия на ослабленный организм пациента, не хватает только цикуты, но и Сократов поблизости особо не наблюдается. Поэтому, пейте как есть и не проливайте на песок.

Неблагодарный слушатель с недоверием смотрел на него.

— Дяденька, не надо шутить над калекой, — заелозил он подражая профессиональным нищим. — Нам, убогим, это обидно. Без мамки, без папки… Отстали от поезда…

— Молодец, — похвалил его Гусаров. — Когда мы отсюда выберемся и нас за потерю автомата, беспощадно попрут из Легиона. Кусок хлеба тебе обеспечен. А я уже при тебе в качестве пресс-секретаря пристроюсь, по совместительству продюсер, менеджер и кассир.

Алексей еще раз встряхнув мешком, создал тот чарующий звук булькающей жидкости, который Сергей слышал буквально только что, в своих видениях. От неожиданного бултыхания на расстоянии двух локтей, он сглотнул отсутствующую во рту слюну, до такой степени судорожно, что казалось язык не вернется в исходное положение уже никогда.

Алексей извинился, за то, что вместе с мешками для мусора, не захватил с собой и походный несессер с необходимым фарфором и хрусталем.

Сергей был поражен, ему казалось, что такого просто не может быть. Он проявил удивительную для раненого настойчивость и требовательность. И точно, покопавшись в своих многочисленных карманах, Алексей нашел-таки какой-то складной стаканчик, граммов на сто.