Владимир Прибытков - Завещаю вам жизнь.

Он рассказал, что тип, похожий на Гизеке, был одет в коричневый костюм и шел в направлении к Баварской площади.

Через три дня полицей-президиум, устроив перепроверку всех жителей Берлина, получивших прописку в период с января по май, обнаружил в одном из районов некоего Вильгельма Раббе, снимавшего комнату в частном доме по Лихтенбергштрассе еще с декабря месяца. Тот факт, что Раббе прописался в декабре, до сих пор оставлял его вне подозрений. Но сейчас внимание агентов привлекла фотография этого человека, чем-то напоминавшая имеющуюся у них фотографию Гизеке. Правда, Гизеке не носил усов, как Раббе, но и у того и у другого были одинаково внимательные глаза и одинаково искривленный нос.

Гестапо задержало человека, называвшего себя Раббе. Документы Раббе оказались в порядке. Но вызванная на очную ставку жена Гизеке сразу узнала мужа. Подтвердили личность Гизеке и его соседи. Опознал дезертира и офицер из его полка.

Гизеке понял, что запирательство бесполезно, и рассказал, что задумал дезертировать, еще пробираясь по русским тылам. Он говорил, что хотел жить, что не мог представить, как снова поднимется в воздух. Тщательнейший обыск в квартире Гизеке не дал никаких результатов. Во всяком случае, рации у него тогда не обнаружили. А может быть не обнаружили только потому, что не искали, Приняли версию о дезертирстве как истинную. Гизеке судили.-

Он утверждал, что документы купил в одном из частных казино. , но упорно отказывался называть, название кабака-

Это посчитали не самым важным обстоятельством

Суд приговорил Гизеке к расстрелу. Подсудимый умолял о помиловании. Ходатайство о помилование было отклонено. Гизеке под стражей был доставлен в расположение

своего полка и расстрелян перед строем летчиков 10 июня 1942 года.

Служба Шелленберга и абвер обратили внимание Хабекера на одно немаловажное обстоятельство: одна из подпольных берлинских радиостанций прекратила работу в конце июня сорок первого года, а еще одна подпольная радиостанция начала работу в начале января сорок второго года и перестала выходить в эфир в конце мая сорок второго. Исчезновение первой станции совпадало по времени с призывом Гизеке в армию, а период интенсивной работы второй совпадал с периодом пребывания Гизеке в Берлине после отпуска.

Гестапо и абвер предполагали, что Гизеке являлся одним из тех радистов, которые работали на берлинское подполье. Хабекеру предложили проверить, как вела себя Инга Штраух с июня сорок первого по декабрь сорок второго и в период с мая сорок второго по день ареста.

Хабекер обнаружил весьма любопытные факты.

В начале сентября 1941 года Инга Штраух вместе со своим женихом Гауфом выезжала в Словакию и оставалась там пять недель, хотя служебные дела Гауфа были закончены уже через три недели. Она много ездила по стране, воспользовавшись любезностью шефа пропаганды правительства Тисо Тито Гас пара, предоставившего очаровательной даме служебную машину. Правда, установить, где побывала Инга Штраух, Хабекер не мог. Но создавалось впечатление, что арестованная посещала ме ста, которые были ей знакомы и раньше, со времен трид цатых годов.

Зато в марте 1942 года, когда Гауф получил назначение в Гаагу, Инга Штраух отказалась поехать вместе с ним, оставалась в Берлине, ссылаясь на ухудшение здоровья.

Но вот в конце мая, как раз после ареста Гизеке, здоровье фрейлейн Штраух сразу улучшилось, и она отважилась на очередную поездку в ту же Словакию.

А в конце июля подала просьбу о посылке ее в каче стве корреспондента на германо-советский фронт. Получив отказ на том основании, что женщина не может быть военным корреспондентом, вновь подала в гестапо просьбу разрешить ей поездку в Словакию, теперь якобы для лечения...

Представитель абвера майор Граве, беседуя с Хабекером об этих фактах, сказал:

— Смотрите, пока рация Гизеке выходит в эфир, фрей лейн Штраух спокойно сидит в Берлине. Ее не соблазняет заграничная командировка жениха, в которой ей предлагают принять участие. Но сразу после ареста Гизеке, утратив контакты с ним, фрейлейн Штраух проявляет подозрительную активность. Может быть, желание поехать на Восточный фронт — отчаянная попытка самой уста новить прямую связь с русскими. А может быть, Штраух надеется найти в армии кого-то из друзей, имеющих связь. Поскольку же Штраух напарывается на отказ, она снова рвется в Словакию, где надеется обнаружить кого либо из старых знакомых.