Николай Инодин - Уходимец

Роман бросил трубку и поехал в милицию. Вежливый сержант принял заявление и пообещал всяческое содействие и защиту. Ночью в офисе Романа выбили все стекла. Вызванный наряд составил протокол, принял ещё одно заявление, и удалился.

Днём Шишагов засек за собой слежку. Его пасли весь день, сменяя машины. Один раз ударили джипом в борт его аудюху, пару раз помахали из окна пистолетом. К вечеру начали зажимать всерьез. Встречаться с хозяином джигитов у Романа никакого желания не было, он хорошо знал, чем такие встречи заканчиваются. Главное, что он успел сделать за день — оформить завещание у нотариуса, положив его на хранение в банковской ячейке. Оставлять имущество жёнушке казалось нелогичным.

Сдаваться без боя Шишагов не собирался. Когда стемнело, он оторвался от погони, и на полном газу рванул в сторону большой стройки. Бросил машину и метнулся в подъезд, подхватив по дороге метровый обрезок толстой арматуры. К моменту, когда к стройке подлетели две машины с кавказцами, он уже приготовился к встрече в темном коридоре третьего этажа. Роман своих шансов не переоценивал, но пара — тройка горячих парней после этих пряток ни за кем больше гоняться не будет.

Стоял Роман, прижавшись спиной к стене, холодный бетон создавал иллюзию прочности и основательности. На улице хлопали двери машин, ругались на нескольких языках. Шишаков перехватил арматурину поудобнее, и тут на него накатило…

Злоба, душившая его с момента беседы с супругой, вышибла какие-то пробки в сознании. Всё, всё было не так, всё неправильно. Шишагову до зубовного скрежета, до мышечных спазмов захотелось оказаться где-то не здесь, лица врагов из детдома, взводного из училища, тупых уродов, вертевших судьбами офицеров, дуры жены, стервы тещи, диких детей гор, с попустительства властей вообразивших себя хозяевами жизни, слились в одно ненавистное месиво. Драться и убивать не хотелось, хотелось уйти и никогда их больше не видеть, забыть о самой возможности их существования.

От силы нахлынувшего желания даже закружилась голова. Роман зажмурился и вдруг, потеряв равновесие, отшатнулся назад и ударился головой о какой-то выступ. Боль от удара привела в сознание, головокружение прошло. Потом появилось ощущение неправильности происходящего — нельзя отшатнуться назад, если ты перед этим оперся спиной о бетонную стену, и откуда на ровной бетонной стене вдруг появился острый выступ?

Открыв глаза, Роман увидел над собой звездное небо. Спина его опиралась не о бетон, а о наклонную шершавую поверхность скалы, под ногами был неширокий скальный выступ. Где-то внизу шумели на ветру невидимые в темноте кроны деревьев. Громко стрекотали какие-то насекомые, наверно кузнечики, Шишаков в этом не разбирался. Вдруг все шумы перекрыл громкий рев какого-то хищника. Роман выругался и медленно сполз по стене. Измотанные нервы не выдержали нагрузки, и он потерял сознание.

Командир взвода ОМОН, проводивший задержание преступной группы, занимавшейся вымогательством, работой подчинённых был доволен — группа залётных джигитов была профессионально и без особых проблем упакована прямо на стройке, с поличным, в процессе отлова очередной жертвы, с оружием и прочими уликами. Вот только мужика, подавшего заявление о наезде, и забежавшего в недостроенный дом за минуту до операции по задержанию, так и не нашли…

Проклятая пружина достала окончательно. Каждый раз, оставшись ночевать в офисе, пытаешься улечься на старом диване так, чтобы выпирающая в центре железяка не пыталась внедриться в твои внутренности, и просыпаешься под утро от ощущения, что тебя медленно, но старательно высверливают. Клянешься немедленно выкинуть антиквариат на свалку и купить приличную мебель, но наваливаются дела, и о проклятой пружине вспоминаешь, только укладываясь спать. В этот раз пробуждение было особенно мерзким, ощущение такое, будто лежишь на голых камнях, выступы которых впиваются в тело во всех точках соприкосновения, а пучок сухой травы пытается залезть тебе в ухо.

Пытаясь понять, откуда на диване трава, Роман окончательно проснулся и открыл глаза. Он лежал на неровном скальном выступе шириной метра полтора, ступни ног свешивались над обрывом. Оценив прочность опоры, Шишагов пододвинулся к обрыву и заглянул за край. Лететь, если что, пришлось бы метров пятьдесят. Нецензурно удивившись, Роман осторожно, на заднице, отодвинулся к стене, и только прижавшись к ней спиной, встал. Неприятно удивило ощущение слабости в коленях.