Николай Анов - Гибель Светлейшего

— Я хотела уехать к отцу на фронт и поступить добровольцем в Красную Армию. Но мама против. Конечно, очень странно для большевички.

Розочка отбросила ромашку.

— Коммунисты сейчас умирают на фронтах, как раньше революционеры умирали на баррикадах. Ты читал «Подпольную Россию»?

— Нет.

— Обязательно прочитай про Софью Перовскую, Желябова и Халтурина. Они для народа не пожалели своей жизни. Я читала про их мучения и плакала.

Розочка помолчала и сказала с грустью:

— А нас никогда не посадят в тюрьму и не пошлют на каторгу. Кончится война, и советская власть разрушит все тюрьмы. А я так мечтала пострадать за народ. Это великое счастье.

— Какое же счастье в тюрьме сидеть?!

Розочка с сожалением посмотрела на Олега.

— А я бы на твоем месте ушла в Красную Армию, — сказала она. — Сейчас весь народ раскололся на красных и белых. Каждый человек должен выбрать себе место. Почему ты не вступаешь в комсомол?

Олег молчал. Он хотел это сделать без Розочкиной помощи, самостоятельно, но ему сказали, что в комсомол пока принимают только рабочую молодежь, а он как завклубом числится по анкете служащим.

— Вступлю! — ответил Олег угрюмо.

В этот вечер, проводив Розочку до дома и вернувшись к себе в каморку, Олег долго не мог уснуть. Он чувствовал, что девушка считает его трусом. Конечно, заведовать клубом мог бы и инвалид.

Гимназист заснул на рассвете, а проснулся очень поздно. На пожарной каланче пробили десять раз. Он потянулся, вставать не хотелось. Но кто-то настойчиво барабанил в железную дверь. Олег открыл и увидел ревкомовскую рассыльную.

— Рябоконь тебя зовет. Секретарь сказала, чтобы зараз пришел.

— Ладно. Приду.

Через четверть часа Олег был в ревкоме. Он вошел в кабинет Рябоконя и остановился у дверей. Василий Иванович шумно разговаривал по телефону. Должно быть, на другом конце провода его плохо слышали, он сердился, дул в трубку и кричал:

— Это УОНО? Слушаю!.. Алло! Алло! УОНО? Вот черт… Слушаю!.. Слушаю…

Но никто ему, видимо, не отвечал, и Василий Иванович яростно крутил костяную ручку аппарата, прибитого к стене за спинкой кресла. Серебристый звон наполнял комнату.

Олег глянул на посетителя, сидевшего возле стола, и чуть не выронил из рук парусиновый портфель.

— Сер…

Он мгновенно прикусил язык, встретив предупреждающий взгляд. Перед ним был Гроза-Волынский, крымский друг.

Олег готов был кинуться ему на шею, но взгляд актера заставил его сдержаться. Пользуясь тем, что Рябоконь звонил по телефону почти отвернувшись к стене, Гроза-Волынский многозначительно приложил палец к губам. Олег понял знак. Актер советует ему молчать.

Почему? Это было удивительно и непонятно. Гимназист с недоумением и даже легкой обидой смотрел на Грозу-Волынского. Лицо Сергея Матвеевича было непроницаемо чужим. Василий Иванович, истощив свое терпение, с сердцем повесил телефонную трубку на крючок и повернулся к Грозе-Волынскому.

— Чистое несчастье, а не телефон! В УОНО я вам дам записку к заведующему. А сейчас вот познакомьтесь с нашим завклубом «Маяк революции». Товарищ Девятов, а мы его зовем просто Олег. Человек молодой, но дело свое понимает. Не обижаемся.

Сергей Матвеевич одобрительно кивнул головой.

— Старается, чтобы наш «Маяк революции» светил трудящимся ярко.

Раздался осторожный стук в дверь.

— Давай, заходи, кто там!

В кабинет вошла раскрасневшаяся Наташа. Она, видимо, очень торопилась.

— Я за вами посылал, — сказал Рябоконь. — Вы срочно понадобились. Вот приехал товарищ, московский артист и режиссер. Познакомьтесь, это наша лучшая актриса… Наталья Николаевна, — руководит в клубе драмкружком.

Гроза-Волынский поднялся и склонил голову:

— Очень рад познакомиться!

— Я сейчас объясню, в чем дело, товарищи, — заговорил Рябоконь. — Сергей Матвеевич Гроза-Волынский согласен поработать в нашем городе. Надо полагать, он хороший спец своего дела. Для нас большая находка. Можем около него поучиться. Насчет устройства жизни, — квартира, паек, — я все сделаю. Обижаться товарищ не будет. Советская власть ценит полезных людей. А насчет развертывания работы могу сказать одно: держите крепкую связь с Натальей Николаевной и товарищем Девятовым. Располагайте ими, как своими помощниками. Сейчас же прошу меня извинить.

Рябоконь провел ладонью по горлу, показав этим свою занятость, и поднялся из-за стола. Гроза-Волынский, Наташа и Олег покинули председательский кабинет. Они вышли на улицу, и здесь Наташа, слегка смущаясь, сказала: