Николай Анов - Гибель Светлейшего

Конвоир, доставивший Забиру, быстро нашел дежурного по отряду, офицера с черной повязкой на глазу и с погонами защитного цвета. На них химическим карандашом были нарисованы три фиолетовых звездочки.

— Кто такой? — спросил дежурный, подозрительно оглядывая Забиру единственным глазом.

— Я командир отряда зеленых Иван Шпота, — ответил Остап. — Должен видеть капитана Чуму. Прошу доложить немедленно. Срочное дело.

Одноглазый вновь осмотрел Забиру и сказал:

— Привяжи коня. Подожди здесь.

Забира привязал Светлейшего возле конюшни и присел на обрубок бревна. Дежурный офицер ушел. Военные, находившиеся во дворе, один по одному подошли к конюшне и окружили Забиру. Но не командир зеленого отряда привлек их внимание, а великолепный жеребец белоснежной масти.

Обмениваясь короткими замечаниями, они искренне восхищались. Слова их были приятны Остапу, но в то же время он испытывал тревогу за Светлейшего. На такого коня кто угодно позарится. Стараясь не выдать своего волнения, Забира, стиснув зубы, открытым взглядом смотрел в глаза окружавших его врагов.

Дежурный вернулся не скоро. Увидев его, солдаты, любовавшиеся жеребцом, разошлись. Забира встал.

— Идем за мной! — приказал одноглазый и повел Забиру к огромному зданию с высокой косой крышей.

Владелец хутора, богач меннонит, отгрохал себе такой домище, что в него можно было свободно вместить добрый десяток украинских хат вроде той мазанки, где прошла вся довоенная жизнь Забиры.

Сейчас хозяева хутора перебрались в одну комнату, очистив остальные для отряда смерти. На золотистых охапках соломы, покрывавших пол, отдыхали бандиты. Некоторые из них уже спали.

— Сюда! — сказал одноглазый и открыл высокую дубовую дверь.

Забира вошел в очень чистую комнату, где, должно быть, жили дочки хозяина. Печать девичьей аккуратности лежала на всех вещах, а особенно на двух никелированных кроватях, застланных пикейными покрывалами снежной белизны.

За круглым столом сидели два офицера. Один из них, угреватый и большеротый поручик, пил водку. Другой, пожилой седой капитан с узким лицом землистого цвета, что-то записывал в тетрадь. Он даже не поднял головы при появлении Забиры.

— Здравия желаю, вашескородие! — отчеканил Забира, увидев офицеров, и вытянулся в струнку по солдатской привычке.

Седой капитан резко вскинул голову.

— Кто? Откуда? Зачем?

Он говорил отрывисто, бросая слова злым голосом, словно сердился.

— Старший унтер-офицер кавалерийского полка Иван Шпота. В настоящее время командир отряда зеленых. Рубаю большевиков. Имею до вас дело…

— Какое?

Забира опустил руку и, стараясь сохранить спокойствие, заговорил, глядя в колючие глаза капитана:

— Отряд наш небольшой. Хотим присоединиться к кому-нибудь… Чтобы получить правильное командование. Бойцы посоветовались и послали меня… Езжай и потолкуй, говорят. Про вас слышали много необыкновенного. Если не возьмете под свое начало, то, может, офицера дадите? Без начальника штаба нам не обойтись. Отряд будет расти. Тут настоящая голова нужна. А я что? Старший унтер-офицер. На той неделе дуром восемь бойцов потеряли… Вина моя… Вам могу сознаться. Дело прошлое. Людей неверно расставил для боя. Ну, и постреляли, как зайчат. А у офицера такой ошибки не произошло бы.

Чума испытующе глядел в веснушчатое красное лицо Забиры, на его большой мясистый нос. Угреватый офицер перестал пить и тоже внимательно слушал.

— Оружие есть?

— Партизан без оружия — какой же партизан! — Забира похлопал по кобуре.

— Дай сюда!

Остап молча вынул офицерский наган и положил на стол перед капитаном.

— Еще что есть?

— Больше ничего.

— Обыскать!

Угреватый офицер кинулся к Забире. Остап невозмутимо поднял руки, предоставил дежурному возможность обшарить.

— Ничего нет.

«Пронесло!» — с облегчением вздохнул Забира.

Однако Чума не спускал с гостя глаз.

— Кто подослал? Говори!

Остап выдержал колючий взгляд капитана. Ни один мускул не дрогнул на лице, но пересохло горло. Чума поднял револьвер. Он целился очень медленно, словно испытывая наслаждение. Забира затаил дыхание и вонзил ногти в ладони.

— Пока не поздно. Сознавайся!.. Считаю до трех. Раз… Два… Два с половиной… Ну?

Землистое лицо капитана задергалось от конвульсий и стало страшным:

— Три!

Оглушительно прогремел выстрел. Пуля задела кубанку. Забира с трудом проглотил слюну.

— Возьмите ваш наган! — переходя на вы, сказал удовлетворенный Чума. — Поручик, налейте, пожалуйста, спирту командиру.