Виктор Пшеничников - Восемь минут тревоги

Несмотря на дальнюю дорогу, он наотрез отказался от чая, словно в извинение говоря, что солдаты, по-видимому, уже собрались, ждут, а он не хотел бы злоупотреблять их личным, и без того небогатым, временем.

Пограничники сидели в ленинской комнате. При появлении гражданского человека в сопровождении начальника заставы, замполита и офицера отряда они мгновенно, как по команде, встали, замерли по стойке «смирно».

— Сидите, сидите, товарищи, — воздев ладони кверху, попросил их Садиков, но, к удивлению ученого, солдаты заняли свои места лишь после команды Боева.

Первый ряд, ближе к лектору, занимали Шарапов, Гвоздев, неразлучный с ним Паршиков и Апанасенко. Боев разглядывал аудиторию, но и на задних рядах пустых мест не было.

Садиков вначале с интересом все присматривался к непривычной для него обстановке и неизвестно чему улыбался.

— Мне, к сожалению, в свое время не довелось послужить в армии, не позволило здоровье, — начал он тихим приятным голосом. — Но я помню, как в детстве зачитывался рассказами о подвигах Карацупы, как манила меня граница и все, что на ней происходит. Это, так сказать, к слову. Теперь я живу и работаю в приграничной области. Балтика, друзья мои, удивительный край. Тут уживаются южный каштан и трепетная уральская рябинка, на равных, как братья, соседствуют краснолистый клен и махровый боярышник, нежная магнолия и пирамидальный дуб. А как великолепен весной тот же платан, или древнее дерево гинкго!.. Конечно, я понимаю: сейчас у вас не так уж много свободного времени, чтобы любоваться красотами природы. Но когда-нибудь вы непременно возвратитесь сюда и увидите как бы сторонними глазами, по какой восхитительной местности пролегали ваши дозорные тропы. Одних только озер, прудов, ручьев, рек и речушек вокруг столичного города нашего края — больше ста! И сам город смело можно назвать центром науки, машиностроения, морским центром края… Все это восстановлено, реставрировано, отстроено заново уже после войны. — Голос Садикова понизился. — Страшные следы разрушения оставили после себя гитлеровские захватчики. Они предали огню не только творения человеческих рук, но безжалостно взорвали, уничтожили все, что служило человеку кровом, что давало ему пищу; не пощадили даже зверей из зоопарка… Страшно вспоминать, как эти бедные создания носились среди пожарищ и взывали о помощи, какой чад и зловоние стояло вокруг! Советский солдат спасал их, лечил от ран, когда рядом еще громыхал тяжелый бой… Поистине можно сказать, что наш прекрасный край восстал, словно мифическая птица Феникс.

Садиков мягко, вроде бы застенчиво улыбнулся, полез в карман за платком.

— Поверьте, говорить об этом тяжело. Но иногда это необходимо — оглядываться на наше героическое прошлое. Извините, я человек не военный, но так, мне кажется, лучше видится то, что нашему народу довелось пережить, чего мы достигли за столь короткий срок… Да, я хорошо знаю, какое богатство доверила вам охранять Родина. Одно из таких богатств — море, океан, проблемами изучения которых и занимается наш Атлантический институт рыбного хозяйства и океанографии — АтлантНИРО и Атлантическое отделение Всесоюзного института океанологии Академии наук СССР имени Ширшова. Уверен, — улыбнулся он, — мало кому из вас доводилось спускаться в батискафе в глубь океана. Я был там не раз и заверяю: это только сверху, под солнцем, да еще на школьных картах океан голубой…

На слове «голубой» в коридоре, прямо над дверью ленинской комнаты резко зазуммерило. Усиленный динамиками сигнал, от которого у непосвященных в жилах стыла кровь, гудел и гудел, не переставая.

В комнату не вбежал, а буквально ворвался дежурный, с порога зычно крикнул:

— Застава, в ружье! Тревога!

Каким-то чудом не сбивая друг друга, солдаты устремились на выход. Стучали ножки стульев, грохотали по полу десятки пар ног, даже воздух и тот, как казалось, пришел в движение, вихрился, будто от сквозняка.

Изумленно глядя на всю эту суету, на то, как быстро пустела просторная комната, Садиков растерянно моргал и не мог понять, что вокруг происходит.

— Извините, Виктор Николаевич, но лекцию придется прервать до следующего раза. Так некстати… — Боев нахмурил лоб.

— Тревожная группа — на выезд! — перекрывая остальные голоса и шум в коридоре, прокричал дежурный.

— Заслон — строиться! — вторил ему голос замполита Чеботарева.

— Первое отделение — готово!

— Второе отделение — готово! — посыпались доклады командиров отделений.