Виктор Пшеничников - Восемь минут тревоги

Шли тыловыми дорогами, потаенными лесными тропками, чтобы раньше времени не обнаружить себя врагу. Непонятная, прежде пугавшая первогодков жизнь ночного леса теперь мало отвлекала пограничников от главного дела. Иногда в страшащей близости раздавались резкие крики бодрствующих ночных хищных птиц — их далеко разносило окрест, не сразу растворяло в прохладном от болотной сырости воздухе.

Обилие встречавшихся на пути болот и болотец мешало быстрому продвижению вперед, удлиняло дорогу, безжалостно поглощая то скоротечное время, что оставалось у пограничников до наступления рассвета.

— Не растягиваться, — тихо передал по цепи сержант Бусалов. — Двигаться друг за другом цепочкой. Следить за моими сигналами.

Сам Андрей — от природы коренастый, выносливый, сильный — нес ствол пулемета. Следом напарник продирался сквозь спутанные ветки кустарников, и на плечах у него несуразным темным горбом на фоне чуть посветлевшего неба громоздилась станина с бронированным щитом. Далее след в след ступали остальные солдаты отделения, нагруженные коробками с уже снаряженными лентами и тяжеленными ящиками патронов.

Гнетущий, какой-то неживой дух исходил от близкой болотины, дурманил голову, затрудняя дыхание. Но на него тоже почти не обращали внимания, потому что все это — и медленная, на ощупь, долгая дорога, и усталость, и тяжелый гнилостный запах — становилось чем-то несущественным, мелким перед грядущим великим испытанием, перед тем, что всех их вскоре ждало впереди.

Бусалов молча подал знак рукой, приказал остановиться. Замерли, чутко вслушиваясь, не раздастся ли посторонний звук.

В сереющей мгле за стволами деревьев неясно угадывался прогал, свободное от всякой растительности пятно. Оттуда, из черноты прогала, вдруг потянуло кисловатым дымком остывшего пожарища, на которое еще со вчерашнего вечера пала обильная роса. Распространившийся повсюду, но уже слегка выветрившийся угар истлевших головней и пепла лучше всяких примет подсказывал Бусалову, что вышли точно к назначенному месту, и эта первая удача, что не сбились с пути, не заплутали, вдохновила сержанта, будто придала ему новых сил.

Молча он стоял в развилке двух сросшихся сосен, прислонившись к шершавой коре, и напряженно прислушивался к ночным звукам.

До рассвета еще оставалось немало времени, и важно было выйти в тыл осажденной заставе так, чтобы не потревожить гитлеровцев, не дать им возможности первыми открыть огонь. Никто не трогался с места; приученные границей к безукоризненному подчинению старшим, к железной дисциплине, бойцы ждали дальнейших распоряжений командира отделения. Та ответственность, озабоченность за судьбу группы, наконец, за само выполнение поставленной задачи, которая легла на плечи Бусалова вместе с приказом начальника заставы, вынуждала его действовать осторожно, наверняка, оберегая людей от ненужной лихости и напрасных жертв.

— Петрыкин! — после долгого раздумья сказал Бусалов стоявшему неподалеку от него бойцу. — Вам приказываю выступить в разведку и выяснить обстановку. Станину можно оставить. Пароль прежний…

Ладный, невысокий Петрыкин с явным удовольствием проворно освободился от своего груза, нырнул под рукой командира и вскоре исчез среди кустарника, словно растворился.

Ни звука не раздалось со стороны прогала с тех пор, как он отправился на разведку, и Бусалову начинало казаться, что Петрыкин никак не может отыскать к ним обратной дороги. Наконец два силуэта мелькнули впереди, и сержант узнал в одном из них Петрыкина, а в другом — хорошо знакомого по прежним встречам старшего политрука соседней заставы Енчишина. Вздохнув с облегчением, Бусалов шагнул навстречу, доложил старшему политруку, что его отделение со станковыми пулеметами прибыло на подмогу.

— Здравствуйте, товарищи! — Старший политрук с чувством пожал каждому руку, повернулся к Бусалову: — Командуйте, сержант. Время не ждет — скоро рассвет.

Рассвет застал отделение вполне изготовившимся к бою. Каждый выбрал удобную позицию среди гладких валунов, крутолобо выпиравших среди летней зелени; за ними вражеским нулям достать пограничников было не просто. Коробки с начиненными смертоносным металлом лентами, гранаты для ближнего боя были тщательно укрыты от шальных осколков, вода для охлаждения кожухов пулеметов и питья тоже находилась под руками… Теперь лишь от самих пограничников зависело, как они встретят первое в своей жизни жестокое испытание огнем, выстоят ли, не дрогнув, под бешеным натиском противника или же полягут тут навсегда, только своей смертью уступив дорогу врагу.