Иван Ефремов - Лезвие бритвы (илл. - Г. Бойко, И. Шалито)

— От коньяка не откажусь,— сказал Чезаре,— я взял только воду и лопатку…

Немного отдохнув, они пошли по пляжу, жутко стонавшему от ударов волн. Чезаре и Леа встречались с этим явлением на Адриатическом море, но здесь вся обстановка была иной. Сознание, что они вторглись в запретную область, что на сотни миль кругом простирается только безжизненная, безводная пустыня, что здесь почти никогда не бывают люди, за исключением патрульных,— все это усиливало впечатление одиночества, оторванности от всего мира, от яхты, оставшейся за страшной преградой прибоя. Шум бурунов отдалился и стал приглушенным, но завывание сильного непрекращающегося ветра казалось удручающим. Этот ветер, названный местными жителями «хуу-ууп-уа», загадочно и безотрадно вздыхал под холмами песчаных дюн, улетая в пустыню.

Твердая глина на краю сухого русла сразу облегчила путь. Искатели приключений взобрались на низкий холм, лишенный растительности, с пятнами смоляно-черных потеков. Да, все так, как описано на карте, и тут, у верхушки, с северной стороны, должны быть зарыты алмазы.

На ровной, как облитой светлым цементом, поверхности холма не было ни ямки, ни бугорка. Только частые бороздки дождевых струй расходились, как меридианы на глобусе.

— Я пойду искать в русло,— сказала Леа,— перед отплытием я прочитала, какие смогла достать, книги о том, как искать алмазы.

— Я с тобой,— сказал Чезаре,— только вот лопатка у нас одна.— Он поглядел на Иво. Флайяно вывинтил свой длинный водолазный нож.

— Вы действительно ищите там, а я здесь.

Леа принялась за работу, будто всю жизнь занималась поисками алмазов. Она провела ножом по песку длинные полосы. Расчертив площадку, наметила ямки.

Солнце, уже высоко поднявшееся, нещадно палило. Жара немного умерялась ветром, в это осеннее время уже не доносившим горячее дыхание пустыни Калахари. Все же пот градом катился по загорелой коже Леа, когда она наконец дорылась до слоя бурой песчанистой глины. Чезаре несколько раз предлагал свою помощь, но только теперь получил лопату, чтобы рыть на противоположном конце намеченной линии. Леа расковыряла ножом бурую глину, тщательно разглядывая попадавшиеся камешки. Вздохнув, она перешла к Чезаре. Он, лежа на животе, старательно ковырял ножом каменистую породу. Леа покурила, наблюдая за Чезаре. Тщательность, с которой он рассматривал каждый камешек, удовлетворила ее, она взяла лопату и принялась копать третью яму.

Чезаре начал четвертую. Оба работали молча, почти не отдыхая, и не заметили подошедшего из-за бугра Флайяно. Он был весь в поту и тяжело дышал. Присев около Чезаре, он закурил сигарету, размяв ее дрожащими пальцами.

— Как дела? — спросил Чезаре, кроша породу.

— Перерыл все, работал как черт, и ничего!

— Может, поискать у подошвы? — предложила подошедшая Леа.

— Посмотрел и подошву.

— Зачем же было так спешить?

— А мне все мерещилось, что подкрадывается полиция. Что вот-вот раздастся грозный окрик: «Стой, мерзавец!» Это мне, Иво Флайяно!

— Да, вы, пожалуй, стали чересчур нервным…— начала Леа, но восклицание Чезаре заставило ее метнуться к яме.

Чезаре высоко поднял в сложенных щепотью пальцах сверкающий камень.

Леа испустила торжествующий вопль. Алмаз был довольно крупным, чистейшей воды, разве чуть-чуть голубоватый.

— Будем копать в этой стороне,— заключила Леа,— копать, пока хватит сил. Теперь я знаю, как это выглядит,— закончила она, вытряхивая из сумки свои прежние находки.

— Как жаль, что нас так мало и лопата одна,— нахмурился Флайяно.— А что, если взять еще двоих человек?

— Превосходно придумано,— одобрил Чезаре,— но только, пожалуй, не надо ваших матросов. Я не уверен, что с ними сделается, когда они увидят алмазы…

— Напрасно,— перебил Флайяно,— эти ребята абсолютно надежны.

Леа отказалась возвращаться на судно. Азарт поисков захватил ее. Чезаре и Иво отправились вдвоем. Как и предполагал художник, пробиваться навстречу прибою оказалось делом более легким.

На яхте алмаз, найденный Чезаре, вызвал радостное возбуждение. Однако капитан серьезно огорчился отсутствием закопанных сокровищ, на которые он почему-то очень рассчитывал. Он объявил, что теперь, когда пловцы освоились, он будет днем отводить яхту дальше от берега, чтобы на случай появления патрульного самолета оказаться не в запретной трехмильной береговой зоне. Лишь к вечеру, когда пловцы будут возвращаться, капитан подведет яхту ближе.