Эдгар Берроуз - Тарзан - приёмыш обезьяны

Случайно глянув в окно, он увидел вдали странное шествие. Оно двигалось гуськом по гребню невысокого холма. Впереди шли пятьдесят черных воинов, вооруженных длинными копьями с железными остриями. Каждый нес большой лук с отравленными стрелами. На спинах висели овальные щиты, в носах были продеты большие кольца, а на сбитых, как шерсть, волосах красовались пучки ярких перьев. Лбы их были татуированы тремя параллельными цветными полосами, а грудь — тремя концентрическими кругами. Их желтые зубы были отточены, как клыки хищников, а большие и отвислые губы придавали им еще более зверский вид.

Следом плелось несколько сотен детей и женщин. Женщины несли на головах всевозможный груз: кухонную посуду, домашнюю утварь и связки слоновой кости. В арьергарде шла сотня воинов, вооруженных лак и передовой отряд. Они, по-видимому, больше опасались погони, чем встречных врагов. Об этом свидетельствовало построение колонны. Так оно и было. Чернокожие спасались бегством от солдат белого человека, который так грабил и притеснял их, отнимая слоновую кость и каучук, что в один прекрасный день они восстали против насильников, перебили белого офицера и весь его маленький отряд чернокожих. После победы они несколько дней поедали их трупы, но однажды в сумерках другой, более сильный, отряд солдат напал на их поселок, чтобы отомстить за смерть своих товарищей.

В ту зловещую ночь черные солдаты белого человека в свой черед устроили пир, а жалкий остаток когда-то могущественного племени скрылся в мрачных джунглях.

Три дня отряд медленно продирался сквозь непроходимые дебри. На четвертый — рано утром — туземцы добрались до небольшого участка близ речки, который оказался менее густо заросшим и подходил для стойбища.

Чернокожие пришельцы занялись постройкой жилищ. Через месяц они расчистили большую площадку, выстроили хижины, вокруг поселка вырос крепкий частокол; было посеяно просо, ямс и маис, и дикари зажили прежней жизнью на новом месте. Здесь не было ни белых людей, ни черных войск; никто не отнимал слоновую кость, каучук для жестоких и корыстных хозяев.

Прошло много месяцев, прежде чем черные отважились заходить подальше в леса, окружавшие их новый поселок. Многие из них уже пали жертвами старой Сабор. Джунгли были полны свирепыми и кровожадными кошками, львами и леопардами, и черные воины опасались уходить далеко от своих надежных палисадов.

Но однажды Кулонга, сын старого вождя Мбонги, зашел далеко к западу. Он осторожно крался в густых зарослях, держа копье наготове и крепко прижимая левой рукой к стройному черному телу длинный овальный щит. За спиной у него висел лук, а колчан был наполнен прямыми стрелами, старательно смазанными темным смолистым веществом, благодаря которому даже легкий укол становится смертельным.

Ночь застала Кулонгу далеко от поселка. Он влез на развилину большого дерева и устроил площадку, на которой и улегся спать.

В трех милях к западу от него кочевало племя Керчака.

На заре обезьяны проснулись и разбрелись по джунглям в поисках пищи. Тарзан по своему обыкновению пошел к хижине. Он хотел по дороге найти какую-нибудь дичь и насытиться раньше, чем доберется до берега.

Обезьяны разошлись в одиночку, по двое и по трое по всем направлениям, но старались держаться поближе друг к другу, чтобы в случае опасности можно было крикнуть и быть услышанным.

Кала медленно брела по слоновой тропе и была поглощена переворачиванием гнилых веток в поисках грибов и съедобных насекомых. Вдруг какой-то странный шум привлек ее внимание. Впереди в лиственном туннеле она увидела подкрадывающуюся фигуру страшного, невиданного существа.

Это был Кулонга.

Кала не стала терять времени на его разглядывание, она повернулась и помчалась назад по тропе. С ее стороны это вовсе не было бегством. По обыкновению своих соплеменников, которые благоразумно уклоняются от нежелательных столкновений, пока в них не заговорит страсть, она стремилась не убежать от опасности, а избежать ее.

Но Кулонга не отставал… Он почуял добычу… Он мог убить ее и отлично поесть в этот день. И он бежал за Калой с копьем, уже занесенным для удара.

На повороте тропы Кале удалось было скрыться, но Кулонга опять заметил ее на прямом участке. Рука, державшая копье, откинулась далеко назад, и мускулы в одно мгновение напряглись под гладкой кожей. Затем рука выпрямилась, и копье полетело в Калу. Но бросок был плохо рассчитан. Копье только оцарапало ей бок.