Эдгар Берроуз - Тарзан - приёмыш обезьяны

Она подбежала к дереву. Как раз над нею сидел Тарзан, затаив дыхание, выжидая исхода этого бега взапуски. Кала подпрыгнула и зацепилась за низко висевшую ветку. Казалось, что она уже в безопасности. Но раздался сухой громкий треск, ветка обломилась, — Кала свалилась прямо на голову Тублата, сбив его с ног.

Оба вскочили мгновенно, но Тарзан еще быстрее спрыгнул с дерева, и громадный разъяренный обезьяний самец внезапно очутился лицом к лицу с человеком-ребенком. Ничто не могло быть более на руку злобному зверю. С ревом торжества обрушился он на маленького лорда Грэйстока. Но клыкам его не было суждено вонзиться в это коричневатое тело цвета ореха.

Мускулистая рука решительно схватила Тублата за волосатое горло. Другая рука вонзила несколько раз острый охотничий нож в широкую мохнатую грудь. Удары падали, словно молнии, и прекратились только тогда, когда Тарзан почувствовал, что ослабевшее тело вяло рушится на землю.

Когда Тублат упал, Тарзан, обезьяний приемыш, поставил ногу на шею своего злейшего врага, поднял глаза к полной луне и, откинув назад голову, испустил дикий и страшный победный крик своего народа. Друг за другом со своих убежищ спустилось все племя. Они окружили стеной Тарзана и его побежденного врага, и когда собрались все, Тарзан обратился к ним.

— Я Тарзан, — громко сказал он. — Я великий боец. Все должны почитать Тарзана и Калу, его мать. Среди вас нет никого, кто может сравниться с ним в силе! Пусть берегутся его враги! — Устремив пристальный взгляд в злобно-красные глаза Керчака, молодой лорд Грэйсток ударил себя в грудь, и снова джунгли потряс пронзительный крик победителя.

На следующее утро после Дум-Дум обезьяны медленно двинулись через лес к побережью. Мертвый Тублат остался на месте, потому что племя Керчака не ест сородичей. Кочуя, антропоиды занимались поисками пищи. Капустные пальмы, серые сливы, пизанг и сентамин встречались в изобилии; попадались также дикие ананасы, иногда обезьянам удавалось найти мелких млекопитающих, птенцов, яйца, гадов и насекомых. Орехи обезьяны раскалывали своими могучими челюстями, и только когда те оказывались слишком твердыми, разбивали их камнями.

Однажды они увидели старую Сабор. Встреча с львицей заставила обезьян поспешно искать убежища на высоких ветвях. Правда, Сабор относилась с уважением к их численности и острым клыкам, но и обезьяны со своей стороны проявляли почтительность к ее силе и свирепости.

Тарзан сидел на низко склонившейся ветке. Львица, пробираясь через густые заросли, оказалась под ним. Он швырнул в исконного врага бывший у него под рукою ананас. Величественное животное остановилось и, обернувшись, окинуло взглядом дразнившего ее человека. Сердито вильнув хвостом, Сабор обнажила свои желтые клыки и сморщила, огрызаясь, щетинистую морду. Злобные глаза ее превратились в две узкие щелки, в которых горели бешенство и ненависть. Прижав уши, львица посмотрела прямо в глаза Тарзану и грозно зарычала. Человек-обезьяна ответил ей страшным криком своего племени. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. А затем, не выдержав взгляда человека, громадная кошка прыгнула в сторону, и лесная чаща скрыла ее, как океан поглощает брошенный камень.

У Тарзана зародился серьезный план… Он убил свирепого Тублата, значит, он стал могучим бойцом? Теперь он выследит хитрую Сабор и убьет ее тоже. Тогда он станет великим охотником.

С некоторых пор в нем таилось сильное желание прикрыть свою наготу. Из книжек с картинками он узнал, что все люди носят одежду, тогда как мартышки и человекообразные обезьяны ходят голые. Одежда — знак силы, отличительный признак превосходства человека над всеми созданиями. Не могло, конечно, быть другой причины для того, чтобы носить такие отвратительные вещи.

Много лун тому назад, будучи гораздо моложе, Тарзан очень хотел добыть шкуру львицы Сабор, льва Нумы или пантеры Шиты для прикрытия своего безволосого тела. Тогда, по крайней мере, он перестал бы походить на отвратительную змею Хисту. Но нынче Тарзан гордился своею гладкой кожей, ибо она была признаком его происхождения от могучего племени. В нем боролись два противоположных желания — ходить, не стесняя себя, голым по примеру племени Керчака или же, сообразуясь с обычаями своей породы, носить неудобную одежду. И оба эти желания попеременно одерживали в нем верх.