Юань Цзин - Особое задание

За бойцами сплошным потоком шли народные носильщики. Среди носильщиков были и женщины и старики. Люди шагали бодро, как бы не чувствуя тяжести. Какой-то старик лет семидесяти с пустой корзиной за плечами, видимо уже успевший отнести свой груз, стоял на обочине дороги и время от времени выкрикивал свежую новость:

— Красная армия одержала новую победу, Сычуаньская армия драпает!

Эта новость подбадривала, и носильщики невольно ускоряли шаг.

Внезапно к комиссару подбежала молодая женщина лет двадцати. По синей косынке и рваному халату ее можно было бы принять за обыкновенную крестьянку, если бы не винтовка за плечами. Она по-военному козырнула комиссару и быстро заговорила на сычуаньском диалекте. У Чжи с трудом понял, что она просит разрешить ей вместе с отрядом носильщиков идти на передовую. У Чжи не понимал, почему комиссар не пускает ее.

А женщина продолжала идти рядом с комиссаром. С ее раскрасневшегося лица падали капли пота, но она ничего не замечала.

— Почему, товарищ комиссар, ты не разрешаешь мне идти на передовую?

— Линь Сю-лань, как ты не поймешь, что я здесь ни при чем? Ведь это тебе не забава. Если с тобой что-нибудь случится, кто будет отвечать?

— А что может случиться? Я уверена, что все будет в порядке.

«Вот ведь упрямая!» — подумал У Чжи.

Чувствуя, что она не отступится от своего, комиссар, наконец, сдался:

— Ладно, иди с отрядом, только не вздумай таскать больших тяжестей!

— На это я согласна! — женщина весело откозыряла комиссару и побежала догонять отряд.

Тот долго смотрел ей вслед, а потом сказал:

— Это Линь Сю-лань — работник нашего укома партии, заведует отделом по работе с женщинами. Сама сна из уезда Наньцзян. После того как Красная армия освободила уезд, меня послали туда конфисковать имущество и зерно у помещиков и кулаков. Мы быстро собрали митинг и стали объяснять крестьянам, как кулаки и помещики эксплуатируют их, присваивая себе плоды их тяжелого труда… Вот, к примеру, сейчас тысяча девятьсот тридцать третий год, а крестьяне уже задолжали свой урожай на тридцать пять лет вперед. Короче говоря, в этом «небесном рае» — так ведь всюду называют провинцию Сычуань — многие крестьянские семьи были уже на грани голодной смерти. Или другой пример. Давно установлена стоимость монеты тунюань — десять чохов [31] Чох — разменная медная монета в старом Китае. , а местные богатеи распиливали один тунюань на две части и требовали с крестьян за каждую половину по десять чохов, а позднее эти мироеды настолько обнаглели, что стали требовать за один тунюань тридцать чохов. А крестьяне и пикнуть не могли, ведь хозяева «держали меч в своих руках»! Словом, некуда было народу податься. Тут даже сложили песенку про незавидную крестьянскую долю:

— Провели, значит, мы митинг, — продолжал рассказывать комиссар, — и тут же начали вскрывать амбары мироедов и делить зерно. Крестьяне брали себе столько, сколько каждый мог унести. А одежду помещиков и кулаков, домашнюю утварь, сельскохозяйственный инвентарь свалили в кучу на площади. Сюда же привели и скот. Все это мы разделили между беднейшими крестьянами. Видел бы ты, сколько тут радости было — люди буквально воспрянули духом!

— В тот же день вечером мы организовали еще одно собрание, где обсуждали вопрос, как увеличить помощь Красной армии. Вот тут я впервые и увидел Линь Сю-лань. Она проявила тогда исключительную активность и высокое классовое самосознание. Она указала, какие помещики наиболее опасны, в каких кулацких семьях спрятано оружие и ценности. Каждое ее слово крестьяне встречали шумным одобрением. «Ну, — думаю, — отличного пропагандиста можно сделать из этой женщины». На следующий день избрали ее делегаткой от деревни на уездное собрание женщин. Идти предстояло двести ли, и все по горным тропам. Она, ни минуты не колеблясь, оставила дома ребенка и пошла за двести ли в уезд.

Муж ее, конечно, перепугался. Что делать? Жена сбежала! Каждый день приходил ко мне узнавать, нет ли какой весточки от нее. Я его успокаиваю: «Это в старом обществе женщину не считали за человека, а сейчас и мужчины и женщины могут активно участвовать в революции. Вернется твоя жена через несколько дней, не волнуйся!»