Макар Сарматов - Не имей сто рублей

Спустившись к машинам, подошёл к старику и поинтересовался, как у них дела.

Он очень волновался, его охрана тоже, скорей всего, изнывая от безделья. Я постарался их успокоить и сказал, чтобы расслабились и отдыхали, до рассвета оставалась пара часов.

Взяв флягу с водой, направился к пленным. Они не спали, а старший из них пытался развязаться. Когда я залез в кузов, все уставились на меня испуганными глазами. Как нашкодившие и пойманные детишки. Я помотал головой и сказал:

— Ах, не хорошо дорогой, видно тебе мало досталось. Хочешь, добавлю ещё?

И мужичок зло блеснул на меня глазами. Молодые же притихли, боясь, что и им достанется.

Я обернулся к ним и спросил:

— Пить хотите?

Юноши дружно закивали.

— Рты развяжу, кричать не будете?

Вновь синхронно замотали головами, только в отрицательном жесте. Я подтянул одного из них и прислонил спиной к кабине, развязал кляп и дал напиться из фляги. Пил он жадно, проливая воду на себя.

— Да не торопись ты так, не отберу, пока не напьешься.

Он в ответ промычал: «Угу», — и стал пить более размеренно. Когда напился, я хотел завязать кляп на место. Но парнишка умоляюще стал говорить:

— Не надо, я шуметь не буду. Если бы вы хотели нас убить, то убили бы не задумываясь.

— А ты не боишься, что мы можем много бед наделать в вашем кишлаке?

— Крик мой всё равно никто не услышит, предупредить не смогу, я связан, и вон эти двое, постоянно здесь, — и он указал на охрану старейшины.

— Хорошо, надеюсь, от тебя проблем не будет, — и я не стал завязывать ему рот. Подтянул второго молодого к кабине и так же прислонил. Развязал рот и дал напиться.

— А ты? Обещаешь вести себя тихо?

— Да, да, конечно, шума не будет.

— Поверю на слово, но если будут проблемы, пристрелю и не посмотрю, что вы ещё не мужики, — и я продемонстрировал свой ГШ. Парнишки отстранились, но промолчали. Потом, посмотрел в сторону мужика, и скорее, сам себе сказал:

— А что мне с тобой делать, дост? Ты, вон какой ретивый, рот развяжи, кусаться начнёшь. Как нам с тобой быть? Пить, небось, тоже хочешь?

Мужик утвердительно кивнул.

— Кричать и кусаться не будешь? — и снова утвердительный ответ, показывающий, что он принимает правила игры.

— Хорошо, поверю, — и подтянул его спиной к борту, снял кляп и тоже напоил.

— Ну что же, раз мы пришли к взаимопониманию, можно и поговорить. Только не кидайтесь отвечать все сразу, кого спрашиваю тот и отвечает. Усекли?

В ответ кивание головами.

Как выяснилось, мужика звали Анзур, с ним был его сын, а второй парнишка из беженцев.

Что за беженцы? Да из кишлака КаркАб, неужели мы не знаем, что американцы бомбили соседний кишлак? Мы знали, и знали, почему его бомбили. А когда я ему назвался как Гургый Хан, тогда он вообще залопотал как заяц. Клялся, что в их кишлаке американцев нет, и что мы друг другу не враги. Пришлось его успокоить, сказав, что кишлаку ничего не угрожает, если они докажут, что не причастны к ограблению жителей МиранзаИ. И тут его прорвало, он ругался и поминал плохими словами какого-то Важита. Я осадил его словесный поток.

— Успокойся и расскажи всё по порядку. А то, если не прекратишь, в морду дам.

Он угомонился, помолчал пару минут и начал:

— Важит, сын шакала, жил у нас в кишлаке. Воришка и жулик, его за это неоднократно били. Привязывали к позорному столбу и закидывали всякой тухлятиной. Но горбатого только могила исправит. Два месяца назад он пропал из кишлака, и все о нём забыли, думая, что он сгинул или его убили, когда залез в дом к кому-то богатому.

— Так, уже интересно, и что дальше?

— Где-то, месяц назад, он объявился с вооруженными пуштунами, приехали на трёх машинах. А он ходил среди них и указывал, у кого дом побогаче, злорадно приговаривал, что всем припомнит обиды.

— Стоп, значит, ваш кишлак тоже грабили те же люди?

— Не знаю, те или другие, но их привёл сын шакала Важит.

— Из какого кишлака эти пуштуны?

— Видел я среди них двоих знакомых мне на лицо, они точно из кишлака Бадар МусазаИ.

— Достаточно, я могу развязать вас, если обещаете не предпринимать ничего против нас и не делать попыток бежать. От этого зависят наши отношения с вашим кишлаком.

— А что будет? — спросил один из парнишек.

— Мы хотим переговорить с вашими стариками, или кто у вас там? А если вы побежите, моим бойцам придётся стрелять и они наверняка убьют вас. Тогда договориться будет сложней. Если всё будет нормально, мы вас завтра отпустим, и вернём ваше оружие.