Макар Сарматов - Не имей сто рублей

— Что я должен делать?

— Едешь в тайник, возмешь там телефон и позвонишь нам. Если у нас все в порядке, тогда скажем где нас ждать, если нет, оставайся у тайника. Только аккумулятор новый поставь, они в запасе есть. Выезжай завтра утром. А теперь дай трубку председателю.

— Слушаю. — раздался голос Фароха.

— Фарох, у меня к вам будет ещё одна просьба.

— Говори, посмотрим, если смогу сделать то помогу.

— Есть у вас в совхозе грузовики, не большие, тонны на две — три грузоподъемностью?

— Есть у торговцев из магазина, пара корейских Хёндай 65, подойдут?

— Я эти машины не знаю, сколько грузоподъемность?

— Ну как раз тонны три.

— Можете один позаимствовать на поездку в Кушку?

— Уговорю.

— Отлично, тогда Агашка пусть едет на грузовике, а его машина у вас постоит. И ещё, Фарох, не могли бы вы дать ему взаймы 200 долларов?

— Найдем и такое добро, что ни будь ещё?

— Пожалуй, всё.

— Старшина, а зачем вам грузовик, если не секрет?

— На всякий случай, так, перестраховка. Просто, надо всегда отрабатывать запасной вариант.

— Когда нужна машина?

— Завтра утром. Пусть Агашка выезжает пораньше, мы тоже с утра направимся в Тургунди.

— Хорошо, сделаем. Удачи вам.

— И вам — того же, — закончил я разговор и отключил телефон.

С друзьями было всё в полном порядке, и я направился во двор, там стоял Батур. Оказывается, они сегодня резали барана и он принёс нам большой кусок мяса и отдал Саиде, чтобы она приготовила обед. Увидев меня, он махнул рукой и негромко крикнул:

— Салам, Гург!

— Салам, Батур. Есть новости?

— Это у вас новости, я смотрю, вы куда-то собрались.

— Да, Батур, нам пора возвращаться к себе домой. У всех есть семьи, и они нас ждут.

— Где будете пересекать границу?

— В Тургунди, там у нас есть коридор.

— Мы едем с вами, — категорично заявил он.

— Батур, мы не вернёмся, ты это понимаешь? Как потом возвращаться будете? Да что с нами случится, мы вооружены и отобьёмся, если что.

— Нельзя ездить одной машиной, обязательно нападут и постараются ограбить. У вас машина грузовая, закрытая. Это повод напасть.

— Справимся.

— Одних я вас не пущу, пойду всем нашим расскажу, мы спросим у стариков пикап и поедем с вами.

— Батур, перестань паниковать, не надо нам сопровождения, я всё сказал.

— Здесь ты меня не убедишь, Гург. Мы всё равно поедем за вами, хотите вы этого или нет, — он развернулся и быстрым шагом пошёл со двора.

— Ну вот, парни, теперь у нас есть группа поддержки, — проворчал я.

— Да не кипишуй, Вован. Может так будет лучше, и им — развлечение за последние несколько лет. Люди из своего кишлака выезжали только на базар, и по крайней нужде, а тут такое, — успокаивал меня Роман.

— Рома, обратно им придётся ехать на одной машине, и я не прощу себе, если с ними что-то случится.

— Так давай, отдадим им «Буханку», без неё границу перейдем.

— Хорошо, там посмотрим.

Ближе к вечеру, когда Саида приготовила бешбармак, к нам стали собираться наши друзья. Первыми пришли Харез и Назир, а чуть позже Батур привёл Абдула. Видно, приняли они его в свою компанию. А что? Парень неплохой, молчаливый, исполнительный и выносливый, из них выйдет отличная боевая группа. Шакур пришёл позже всех, ему пришлось заниматься с Лией, пока мать ходила по делам к мулле. Вот так и случился прощальный ужин. Вечер был невесёлый, прощаться никому не хотелось, но все понимали, что это неизбежно. После невесёлого обеда или ужина все разошлись по своим делам, разговаривали мало, каждый думал о своём. В тот вечер мы пошли спать раньше обычного, чтобы встать с первыми лучами солнца. Но мне не спалось, в голову лезли самые противоречивые мысли. Состояние было двойственное, одна часть меня рвалась домой, вторая — отчаянно сопротивлялась, желая остаться здесь, с новыми друзьями, людьми не испорченными цивилизацией, прямыми и открытыми. Все они стали мне надёжными друзьями, готовыми пожертвовать собой ради общих интересов. Обидно было оставлять их после того, когда мы дали им надежду и веру в свои силы. Дали возможность им понять, что вместе они — сила. С ними я себя не чувствовал изгоем, не то, что в России — там в обществе царил раздрай, озлобленность и готовность вцепиться в глотку любому, ради нескольких купюр разрисованной бумаги. В тот вечер меня переполняло чувство обиды. Обиды за своих, русских, во что мы превратились? Отрастили крысиные хвосты и грызём друг друга как Шушера Буратино. Каждый гребёт под себя, не осталось и кусочка морали, чести и взаимопомощи. Дети убивают родителей ради жилых метров. Родители судятся с детьми из-за алиментов на собственное содержание. Мы вымираем как динозавры потому, что нас ничего не связывает с обществом. У нас безобразное государство и лживая вороватая власть. А мы всё ждем, что придёт человек, который поднимет Россию. Нет други моя, если мы не объединимся и не сделаем этого сами — не будет ни нас, ни России. И вот, с такими мыслями я уснул, спал беспокойно, просыпался раза три и хватался за оружие. Но успокоившись, засыпал снова. Когда утром муэдзин прокричал Азан (призыв к молитве), я вставал тяжело, и пришлось вылить на себя ведро холодной воды, прежде чем пришёл в нормальное состояние. После Намаза пришла Зарема, разожгла огонь в тындыре и стала готовить тесто для хлеба. Мы в это время перетащили остатки нашего барахла в УАЗ и расселись на достархане, ожидая завтрак.