Рафаэль Сабатини - КАРОЛИНЕЦ

Превост рвался вперед. Его армия насчитывала около восьми тысяч солдат, но ее продвижению препятствовал отступающий заслон Молтри, и за две недели она покрыла расстояние всего около восьмидесяти миль от Саванны до Эшли. Переправившись через Саванну 25 апреля, Превост лишь в воскресенье, 9 мая, достиг южного берега Эшли и расположился лагерем, обращенным в сторону полуострова, на котором, зажатый меж устьями двух рек, раскинулся Чарлстон.

Несколькими часами раньше Молтри благополучно отступил за Эшли и привел в город остатки своего потрепанного отряда; после арьергардных боев он сократился с тысячи до шести сотен человек. Город гудел, как растревоженный улей, и готовился к обороне; его слегка лихорадило в ожидании неминуемых событий.

Накануне из Оринджберга со своим воинством прибыл Ратледж; по пути к нему присоединилось маленькое пополнение графа Пуласки. Этот храбрый поляк собрал, вооружил на собственные средства и привел с собою на защиту американской независимости целый легион в 160 человек.

Захватчики имели численный перевес – их было примерно вдвое больше, чем защитников – но жители Чарлстона не помышляли о сдаче и не теряли надежды.

Можно только удивляться, сколько было сделано для укрепления обороны за последние девять дней. Когда 1 мая сюда прибыл майор Лэтимер, высланный Молтри вперед, он нашел город крайне неподготовленным против атаки с суши. Броды и переправы через Эшли не были защищены совершенно, и единственной весьма слабой преградой мог служить узкий, глубоко вдающийся в берег залив реки Купер.

Лэтимер тут же взялся за дело. При поддержке помощника губернатора Би ему удалось убедить военные и гражданские власти, что положение опасное, и все трудоспособные горожане были срочно мобилизованы на строительство укреплений. Ответственность за работы возложили на талантливого инженера, шевалье де Камбрэ – еще одного выдающегося иностранца, верой и правдой служившего Америке. Под его руководством и белые, и негры трудились день и ночь, возводя полевые укрепления. Все дома в северном предместье сожгли и, благодаря затянувшимся на две недели отступательным боям отряда Молтри, перед красными мундирами, появившимися на том берегу Эшли, над заливом успела вырасти мощная фортификационная линия с редутами, завалами и земляными бастионами, на которых были оборудованы огневые позиции и размещены орудия.

Это подняло боевой дух горожан, а когда вскоре в город вошли отступившие в строгом порядке и бодрые солдаты Молтри, сердца жителей еще больше укрепились надеждой. Чарлстон еще не забыл эпопею обороны острова Салливэн, организованную смелым и одаренным полковником. Один только вид уверенного, доброжелательного, ныне уже генерала, Молтри вселял в людей веру и укреплял дух.

Ратледж выглядел совершенно изможденным; его замучали тревоги и бессонница. У него исчез второй подбородок, а элегантный мундир болтался на похудевшем теле, как на вешалке. Губернатор стал необычайно нервным – это с прискорбием отметили и те, кто понимал причину его нервозности, и те, кто не мог знать, что это состояние человека, слишком многое поставившего на карту и ждущего теперь, когда свои карты откроет противник. Как ни велико было тайное преимущество Ратледжа, он страшился исхода. Когда следующий день наступил и угас, не ознаменовавшись никакими событиями, нервозность Ратледжа еще усилилась, и в понедельник вечером он выказал свое раздражение в несвойственной ему манере.

В тот день губернатор должен был ужинать у Молтри и Лэтимеров. Но они с генералом задерживались, и Миртль с Гарри ожидали их в столовой. Стол был накрыт, и супруги сидели вдвоем на широком диване у окна; Гарри обнимал Миртль за талию, ее голова покоилась у него на плече, а глаза были устремлены на Эндрю – трехлетнего круглолицего мальчугана, сидевшего верхом на левом колене отца и целиком поглощенного расплетанием витого шнурка из эполета Лэтимера. Предстоящие события вызывали у Лэтимера непреходящую тревогу за судьбу этих двух самых дорогих для него людей. В их присутствии он еще бодрился и не заговаривал о штурме города. Лэтимер давно, но тщетно, пытался убедить жену уехать. Ее пугала перспектива бросить Гарри в такой момент, и она пришла в ужас, когда он предложил ей на выбор несколько вариантов отъезда. Миртль казалось, что гораздо безопаснее остаться в Чарлстоне. Даже если город сдадут Превосту, им нечего бояться: британцы не воюют с женщинами и детьми. Опасность может угрожать им только при обстреле. Если же она, как предлагает Лэтимер, попытается уплыть морем в Вест-Индию, то на них может напасть любой из вражеских кораблей, курсирующих вдоль побережья; а если она примет другое его предложение и отправится в глубь страны к Санти, то ей не видать покоя из-за рыскающих по штату банд тори, печально известная жестокость и мстительная беспощадность которых будут держать ее в постоянной тревоге. Да к этой прибавится еще и тревога за Гарри – ведь он будет так далеко.