Рафаэль Сабатини - КАРОЛИНЕЦ

– Если тебя гнетут страхи по поводу этого дома… – вставил Молтри.

– Меня не гнетут никакие страхи, – вспылил Ратледж, показав тем самым, что дело обстоит как раз наоборот.

– Ладно, тогда я скажу иначе. Раз ты чувствуешь то, что ты чувствуешь, то почему бы тебе попросту не посадить Кэри под замок, пока нас не минуют наши нынешние трудности?

Задумчивые глаза Ратледжа рассматривали его с полупрезрительным сожалением.

– Прямые пути для простых людей. А я не прост, Уильям, и намерен это доказать. Он вновь резко обратился к хмуро раздувающему ноздри Лэтимеру: – Однажды, майор Лэтимер, мы с вами разошлись во мнениях по вопросу о канале утечки информации к вражеской стороне. В ту пору ваше упрямство одержало верх над моими спокойными и зрелыми суждениями. Если это случится и теперь, то станет большим несчастьем для всех нас, а наибольшим несчастьем обернется для вас самого.

– Вы, кажется, угрожаете мне, сэр? – ощетинился Гарри.

– Те-те-те! Угрожаю! – Ратледж убавил презрения в голосе. – Сейчас не время для аффектации так же как и для любезностей.

– Определенно, не для любезностей. Ваша светлость показали это весьма недвусмысленно.

– Я проясню еще кое-что, чтобы потом вы не искали виноватых. Вам не удастся оправдаться тем, что я вас не предупредил. Четыре года назад, когда Фезерстон пал жертвой вашего непомерного тщеславия, я утверждал, что шпиона лучше использовать, чем вешать или мазать дегтем. Это готовый канал, по которому можно передавать ложные сведения и тем дезориентировать врага. Поэтому я не арестую Кэри. Он может оказаться как раз таким каналом, который мне требуется. Если так, то да поможет ему Бог. Он послужит моим целям и одновременно выдаст себя как активного лазутчика. Надеюсь, вы понимаете. Но для этого я должен быть уверен, что к нему не поступит ни грана достоверной информации. Вот почему я предостерегаю вас в отношении вашей жены.

– Неужели вашей светлости невдомек, как меня оскорбляет подобное предостережение…

– Обижайтесь сколько вздумается, но последуйте совету.

– …и вам безразлично, – ледяным тоном продолжал Лэтимер, – что, когда закончится теперешняя кампания и ваша светлость станет не столь незаменимой для штата персоной, я потребую сатисфакции?

Ратледж свесил свой подбородок и глянул на него из-под бровей вдруг поскучневшими глазами.

– Сэр, – заговорил он наконец с подчеркнутой корректностью, напомнив прежнего Ратледжа, – не будем загадывать на будущее, пока оно не настало. Мое дело – настоящее. А в настоящее время я служу штату, и у меня нет иных мыслей или желаний, кроме тех, которые связаны с его благом. Если вы думаете по-другому – что ж, сэр, тогда вы глупец, только и всего.

От стыда Лэтимер опустил голову, но Молтри пришел ему на выручку:

– Все это мы прекрасно знаем, Джон, и Гарри знает это не хуже меня. Но, черт возьми, неужели невозможно служить штату, не оскорбляя его граждан?

Ратледж перевел на него тяжелый взгляд.

– Et tu, Brute! note 33 Note33 И ты, Брут! (лат.) – слова, будто бы произнесенные Гаем Юлием Цезарем перед тем, как его закололи заговорщики во главе с его другом (возможно, сыном) Марком Юнием Брутом – сокрушенно сказал он. Затем коротко хмыкнул, повернулся на каблуках и удалился, стуча башмаками.

На следующий день ранним утром авангард армии Превоста под командованием его брата, полковника Превоста, состоявший из нескольких отрядов шотландских горцев и гессенских наемников и насчитывавший около восьмисот штыков, переправился через Эшли и подступил к городу. Сам генерал с главными силами армии и тяжелым обозом пока оставался на южном берегу реки.

Граф Пуласки примчался верхом с заставы Хэдрелл, выстроил свой легион за линией укреплений и, вытянув у губернатора согласие, произвел по-рыцарски отважную, но бессмысленную вылазку. Британцы быстро отбросили его назад, частично рассеяв атакующих, и преследовали их до тех пор, пока до передовых укреплений не осталась одна миля. Здесь чарлстонская артиллерия, прикрывавшая отход Пуласки, отсекла наступающего противника. Вражеский отряд остановился и выстроился вне досягаемости ядер, но в пределах видимости защитников, уже занявших свои укрепленные позиции.

За позициями, в городе, царили тревога и волнение, но паники не возникло: жители помнили заверения Молтри, что у него хватит сил сдержать натиск, и британцы не войдут в Чарлстон.