Эрл Гарднер - Оскал гориллы

– Не совсем так, – сказал Мейсон. – Мне довелось узнать кое-что об этом деле, и я беседовал с ее адвокатом.

– Отлично, – сказал Хардвик. – Давайте будем откровенны, мистер Мейсон. Не говорите ничего миссис Кемптон или ее юристам до того, как нам удастся достичь с ней соглашения.

Мейсон улыбнулся и покачал головой.

– Вы хотите сказать, что собираетесь поделиться с ними информацией?

– Я хочу сказать, что собираюсь сообщить Джеймсу Этне из фирмы «Этна, Этна и Дуглас» о записи в дневнике и о нашей находке.

– Это ни к чему хорошему не приведет, – сказал Хардвик. – От этого будет только вред.

Мейсон пожал плечами.

– Давайте непредвзято рассмотрим проблему с точки зрения закона, продолжал Хардвик. – Есть только два случая, когда человек, обвинивший другое лицо в совершении преступления, не несет никакой ответственности. Первый случай – это если данное лицо действительно виновно в совершении преступления. Закон о клевете в нашей стране отличается от аналогичных законов многих других стран. У нас соответствие истине является бесспорным оправданием для заявлений, которые иначе могли бы квалифицироваться как клеветнические или оскорбительные.

– Благодарю вас за юридическую консультацию, – сказал Мейсон.

Хардвик улыбнулся:

– Я не собираюсь вас консультировать. Я обращаю ваше внимание на сложившуюся ситуацию – как она выглядит с точки зрения закона. И второй тип случая, мистер Мейсон, – это добросовестное заблуждение. Теперь предположим, что мистер Эддикс обвиняет Джозефину Кемптон в совершении преступления. У него может быть два оправдания. В том случае, если она виновна в совершении преступления, он может доказать Суду свою правоту и это будет для него исчерпывающим оправданием. В том случае, если она не виновна в совершении преступления, а он утверждал, что виновна, ему требуется лишь доказать, что его заблуждение было добросовестным. Другими словами, что он был искренне убежден в своей правоте, давая подобную информацию третьему лицу, проявившему законный интерес к этому делу. Это полностью снимает обвинение в диффамации.

Мейсон потянулся, зевнул и сказал:

– Я не имею ни малейшего желания обсуждать юридические вопросы, пока мне за это не заплатили. Меня ведь еще никто не нанял, и мне почему-то кажется, что и не наймет.

– Конечно, мистер Мейсон, – сказал Хардвик, – обстоятельства сложились так, что вы попали в довольно странную ситуацию. Если я правильно вас понял – вы впервые заподозрили, что упомянутые предметы могут находиться в каменной урне, когда прочитали записи в дневнике Элен Кэдмас?

– Совершенно верно.

– Записи были сделаны ее собственной рукой?

– Честно говоря, господин адвокат, я не знаю.

– Само собой разумеется, что такого рода записи не могут быть серьезным доказательством, – сказал Хардвик. – Суд не сможет всерьез их рассматривать. Это просто слова, написанные рукой Элен Кэдмас. Они могут оказаться заранее подготовленным самооправданием.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Мейсон.

– Она ведь могла сама взять эти вещи и спрятать их в урне, а затем специально сделать запись в дневнике – чтобы в случае, если попадет под подозрение, она могла бы сослаться на свой дневник. Запись должна была бы подтвердить ее заявление о том, что вещи прятала обезьяна. Ну, Мейсон, ведь совершенно ясно, что мне не нужно вам объяснять, как она могла подготовить для себя оправдание.

– Я не думаю, что вам вообще нужно что бы то ни было мне объяснять, сказал Мейсон.

Хардвик повернулся к Натану Фэллону:

– Я полагаю, нам лучше обсудить этот вопрос с мистером Эддиксом.

– Он просил передать вам, что не сможет вас принять, – непреклонно заявил Фэллон. – Он ранен. Вчера его чуть не убила горилла, которую он дрессировал. Все это произошло на моих глазах.

Хардвик нахмурился.

– Ну что ж, Натан, я думаю, что нет никакой необходимости задерживать мистера Мейсона и мисс Стрит. Насколько я понял, они собираются уходить.

– Да, верно.

– Спокойной ночи, – отрывисто сказал Хардвик, пожиная руку Мейсону и поклонившись еще раз Делле Стрит.

– Я позвоню привратнику, – сказал Фэллон, – чтобы он вас выпустил, мистер Мейсон. Полагаю, нелишним будет предупредить вас, чтобы вы ехали прямо по дороге к воротам. Не останавливайтесь и, упаси боже, не выходите из машины. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказал Мейсон.

Машина Мейсона проехала сквозь большие железные ворота. Поглядывавший с подозрением охранник стоял наготове. Едва машина миновала каменные колонны, массивные ворота тяжело повернулись на шарнирах и со скрежетом захлопнулись. Лязгнул железный засов.