Александр Антонов - Пять из шести

Свет ослепил. Князев невольно прикрылся рукой, вновь привыкая жить без мешка на голове. По тому, как свободно дышалось, он находился не в помещении. Подскочивший сбоку ветерок подтвердил его домыслы, одновременно принеся с собой аромат готовящегося шашлыка. Князев по-лошадиному прял на запах ноздрями и этим вызвал за спиной чей-то смех.

— Любишь шашлык, дорогой? — прокаркал голос с лёгким кавказским акцентом.

Князев убрал руку от лица и повернулся. На лужайке перед двухэтажным домом сидело на раскладном стуле и пялилось на него некое горбоносое чмо. Рядом стояли уже знакомые братки, не было только таксиста.

Горбоносый поманил его волосатой рукой:

— Подойди.

Князев приблизился, получил кулаком под дых, невольно опустился на колени. Отдышавшись, попытался встать, но чужие руки на плечах пресекли попытку. Ещё одна рука, больно ухватившись за волосы, подняла голову. Теперь взгляд горбоносого был чуть выше.

— Не дёргайся, — посоветовал он, потом добавил: — Рассказывай.

— Чего рассказывать? — поинтересовался Князев и тут же чуть не задохнулся от боли в почках.

Горбоносый укоризненно покачал головой.

— Совсем глупый, да? Я сказал: рассказывай, а ты вопросы задаёшь.

Князев потеряно молчал, за что ещё раз получил по почкам, правда, уже не так сильно. Тогда он заговорил, запинаясь через слово:

— Меня зовут… Жорж Князев, я журналист… из Москвы.

— Молодец, — похвалил Князева горбоносый, — рассказывай дальше.

И Князев рассказал обо всём, что было связано с поездкой в эту дыру, где верховодил драчливый кавказец и о которой (поездке) он уже успел пожалеть. Больше его не били. Когда Князев выговорился и замолчал, горбоносый поднялся со стула. Князева тут же вздёрнули на ноги и оттащили в сторону. Горбоносый, не глядя, прошёл мимо в направлении мангала. Князева отпустили. Горбоносый, не оборачиваясь, махнул рукой. Князева подтолкнули в сторону дома.

— Пошёл!

Не успел Князев сделать и пары шагов, как сзади раздалось:

— Погоди!

Князев остановился и повернулся на голос. Горбоносый снял с шампура кусок мяса и кинул в его сторону.

— Лови!

Князев изготовился поймать летящий кусок, но тут откуда-то вывернулась собака и в высоком прыжке перехватила добычу. Горбоносый издевательски рассмеялся.

— Хочешь кушать — надо быть ловчее!

«Подавись ты своим шашлыком, чурка грёбаная!» — с обидой подумал Князев, повернулся и под присмотром конвоиров поплёлся к дому.

— Присаживайся, дорогой, угощайся! — предложил Грач подошедшему таксисту. Тот быстро юркнул за стол и ухватил с подноса шампур.

— Узнал, куда уехали друзья нашего гостя?

Таксист поспешил проглотить не разжёванный кусок.

— Узнал, Грач, в станицу Знаменская.

— Молодец! — похвалил таксиста Грач. — Да ты кушай, кушай. — Потом повернулся к Хмурому. — У тебя есть кто в Знаменской?

— Есть человечек, — кивнул Хмурый.

— Так ты его озаботь: пусть присмотрит за гостями.

— Сделаю.

— Сделай, дорогой. А куда те трое подевались, удалось выяснить?

— Их самолёт до Читы имел две посадки: в Новосибирске и Иркутске.

Грач протянул руку.

— Дай-ка фотку, что при журналюге нашли.

Хмурый вложил в протянутую ладонь фотографию. Грач долго её рассматривал, потом спросил:

— Отмечены те, что в Знаменской?

— Да, — подтвердил Хмурый.

— Остальных трёх сделай на отдельный снимок и пошли с ним человека в Иркутск, пусть сядет им на хвост.

— А где он их там найдёт? — спросил Хмурый.

— А ты умного отправь, — посоветовал Грач.

Ерёменко смотрел на фотографию в личном деле капитана Галкина.

— И это «крот»? — спросил он у Сологуба.

— Дурак он, а не «крот», — досадливо поморщился Сологуб. — Но информацию по «Латинскому танго» слил Бухлову именно он.

— Это точно?

— Точнее некуда, — кивнул Сологуб. — После случая в электричке я дал команду взять Бухлова под наблюдение, как возможного пособника террористов. Наружка зафиксировала две его встречи с Галкиным. Есть записи их разговоров.

Ерёменко вздохнул.

— Ну, раз улики налицо — будем арестовывать!

— Если позволите, товарищ генерал-полковник, у меня есть другое предложение.

Лицо Ерёменко приняло непередаваемое словами выражение, которое обладатели высоких кабинетов используют в том случае, если ничего не понимают, но не хотят это показать. Он закрыл папку с личным делом Галкина, откинулся в кресле и произнёс: