Андрей Баширов - Оборотни Индии

Сарфраз Хан, насколько Бог дал ему красноречия, пытался переубедить их, но, увы, напрасно. Вот он и решил, что ничего не остается делать, как немедленно придушить обоих купцов и закопать их в караван-сарае. Должен признать, Амир Али, что эти два толстых купца могли бы ввести в искушение даже меня или тебя — что уж тут говорить о Сарфраз Хане! Ему надо было лишь дождаться раннего утра, быстро сделать дело, бросить их тела на месте и без промедления покинуть караван-сарай. Потом он мог бы спокойно въехать в город через другие ворота, поселиться, скажем, в моем караван-сарае, а я бы переехал в его, поскольку меня там никто не знает. Он же не стал мучить себя раздумьями — взял и придушил обоих купцов сразу же, как ушли их товарищи, и прибрал к рукам их вещи.

— Как же все вскрылось? Ты этого еще не сказал!

— Очень просто! — продолжил Бадринатх. — В тот же вечер, уже после того, как купцы были мертвы, вернулся один из их приятелей, которому приспичило что-то им сообщить. Сарфраз Хан сказал ему, что купцы куда-то ушли, но скоро-де будут. Их приятель решил подождать и просидел в караван-сарае очень долго; наконец, почуяв неладное, он ушел и вновь вернулся, но уже с несколькими людьми и устроил обыск. Сарфраз Хан успел похоронить обоих купцов, однако некоторые их вещи были найдены. В результате всех наших взяли под стражу и увели, за исключением лишь одного, по имени Химмат Хан, который в это время был где-то в городе.

— Все это очень печально! — сказал я. — Понятия не имею, что теперь делать и как их можно освободить.

— Я тоже! — признался Бадринатх. — Одно могу сказать наверняка — все это случилось потому, что в последнее время мы перестали молиться Кали и обращать внимание на те предзнаменования, которые она могла бы нам послать.

— Ерунда! — сказал я. — Вечно ты бубнишь о каких-то глупых предзнаменованиях и знаках Божьих, как будто успех и впрямь зависит от них, а не от наших храбрых сердец.

— Когда-нибудь ты пожалеешь о своих словах, уж ты мне поверь! — предупредил Бадринатх. — Я мог бы привести тебе множество примеров, когда пренебрежение волей Кали вело к ужасным несчастьям. Это может подтвердить и твой отец.

— Ха! — воскликнул я. — Он так же суеверен, как и ты. Почему бы тебе не потолковать с ним, а не со мной обо всех этих знамениях?

— С ним-то я обязательно поговорю! — пообещал Бадринатх. — Я прямо скажу ему, что, доверив тебе предводительствовать нами, он при этом пренебрег своими обязанностями. Где это слыхано, чтобы кто-то осмелился поделить весь отряд на четыре группы, не принеся при этом жертву Кали и не послушавшись ее совета?!

— Значит, ты сам во всем и виноват! — воскликнул я, закипая от гнева. — Именно тебе поручено обращаться от нашего имени к Кали. Почему ты этого не сделал и сваливаешь все на моего отца? Клянусь Аллахом и его пророком Мохаммедом, да упокоится его душа в мире! Бадринатх! Ты обманул всех нас, а что касается отца, то помни, что я готов отомстить за каждое слово, сказанное против него.

— Молодой человек! — сказал Бадринатх устало. — Я не тот, кто любит ввязываться в глупые споры и ссоры. Свои горькие слова оставь для того, кто будет готов обидеться за них на тебя, меня же они не трогают. Надо признать главное — мы пренебрегли знаками Кали, вот и настал час расплаты. Покамест ее гнев лишь слегка коснулся нас, а что будет, если наших друзей подвергнут пыткам и они выдадут нас?

Что же ты предлагаешь? — спросил я.

— Прежде всего надо как следует задобрить Кали достойными подношениями и смиренной молитвой, а затем сделать все необходимое для спасения Сарфраз Хана и нас.

— Молитесь! — сказал я. — Ты и отец знаете, как это делается. Я же подожду в сторонке.

Совершив обряды, отец и Бадринатх вернулись ко мне с радостными лицами, сообщив, что богиня, вопреки ожиданиям, послала им самые добрые знамения. Оставалось только выполнить ее волю. Перейдя к делу, я спросил:

— Бадринатх! Когда, ты говоришь, их взяли?

— Около полуночи.

Их где-то держат взаперти, и днем освободить наших друзей не удастся. Можно было бы предложить взятку котвалю, но, говорят, он честный человек, так что и это у нас не выгорит. Когда их приведут на суд к котвалю?

— Точно не знаю, но сейчас спрошу, — сказал Бадринатх и вышел на улицу. Вскоре вернувшись, он сообщил: — Мне сказали, что котваль имеет обыкновение начинать вершить суд сразу после вечерней молитвы.

Через секунду и след наш простыл. Я долго бежал через какие-то улицы и сады, пока не оказался в своем караван-сарае.