Юлия Алейникова - Из Индии с любовью

– На, держи. Надеюсь, на этот раз я ничего не забыл?

Я открыла глаза и посмотрела на креманку. Шарик фисташкового, апельсиновое, взбитые сливки, шоколад, вишенка, вроде все. Обожаю мороженое!

– Спасибо, Вась! – Я обернулась к шлепнувшемуся в соседний шезлонг мужу.

Полдень, дурманяще пахнет соснами и морем. Мы беззаботно лежим у бассейна, лениво подставив солнцу загорелые тела. Встаем когда хотим, едим что захочется, делаем что вздумается. И никто никому не мешает.

Я положила в рот ложку нежного, тающего мороженого и взглянула на море. На яркой, мерцающей на солнце поверхности белели четкие штрихи яхт. Паруса бесшумно скользили по бирюзовой глади, как зачарованные.

Фантастика! Я лежу на террасе собственного дома, на собственном лежаке, у собственного бассейна, любуюсь Средиземным морем, раскинувшимся до самого горизонта, а рядом со мной сопит на припеке любимый мужчина.

Я взглянула на Васю: да, возможно, его лысоватая, похожая на кочан голова и мощный затылок вовсе не исполнены романтики, а грузное, подбитое жирком тело не отличается особым изяществом, но зато все это – мое, родное и любимое. И для меня совершенно не важно, как он выглядит, во что одет, а важно, что на него я могу положиться, как на саму себя, и я уверена, что, если придется, он заслонит меня собой. Много вы видали таких мужчин? То-то! И хотя сейчас мы пребываем в состоянии беззаботной эйфории, но еще полгода тому назад мы с Василием, рискуя жизнью, колесили по Европе, скрываясь от бандитов и от властей, рискуя в любую минуту расстаться с жизнью.

Признаться, за последние месяцы произошло так много приятных событий, что все пережитые нами кошмары уже стали забываться и уплывать в область чего-то далекого, несущественного.

Мой брак привнес столько изменений в мою обыденную, устоявшуюся жизнь… для тех кто не знает, сообщаю, в январе я вышла замуж за олигарха! Не подумайте, что я – юная красавица с ногами от ушей и бюстом, как у Памелы Андерсон. Ничего подобного. Я обладаю хоть и не отталкивающей, но все-таки вполне заурядной внешностью. Фигура у меня еще вполне приличная для матери двоих детей, семнадцати и девятнадцати лет. Но муж меня любит не за фигуру: после энного количества браков с моделями ему захотелось простого человеческого счастья, уюта, борщей и крепкого тыла. Нормального дома, где тебя ждут и любят, не за что-то, а вопреки всему.

Мы всем семейством отдыхали на Лазурном Берегу. Именно здесь год тому назад началось захватывающее приключение, которое свело меня с Василием Никаноровичем Ползуновым. Видимо, в память об этом он и купил этот дом.

Домик небольшой, уютный, во всяком случае, таким он кажется мне теперь. Пять спален плотно заняты моими домочадцами. Хозяйскую спальню, понятно, заняли мы с Василием, еще в одной разместились моя сестра с мужем, остальные три оккупировали наши дети, по два человека на комнату. Детей у нас много: двое моих от первого брака – Вероника, девятнадцати лет, и Денис, почти семнадцати, день рождения у него через месяц, в июле. Двое Ползуновых-младших, от первого брака Васины детки: Павел, двадцати трех лет, и Анечка, ей недавно исполнилось шестнадцать. Оба приехали недели полторы тому назад и пробудут с нами еще пару недель. И, наконец, дети моей сестры Наташки, парочка пятнадцатилетних головорезов. В силу своего переходного возраста они создавали нам хлопот больше, чем все остальное население виллы, вместе взятое. Жили они в одной комнате, потому что другие комнаты делили между собою Вероника и Аня, плюс Денис и Павел. Дни и ночи напролет из комнаты близнецов неслись вопли, писк и ругань. И, честно говоря, мы уже считали часы до конца недели, поскольку именно в воскресенье они должны были отбыть с родителями на родину. Остальные жильцы дома вели вполне мирное сосуществование.

Павел давал нам с Вероникой уроки игры в теннис – я всю жизнь обожала в него играть, хоть толком и не умею, теперь вот наверстываю, тем более что у нас собственный корт. Еще мы все вместе осваиваем дайвинг, с профессиональным инструктором, разумеется.

Ах, как приятна и легка жизнь миллионеров!..

– Сам дурак! Недомерок прыщавый! – грубо ворвалась в мои неторопливые розовые мысли жестокая реальность, а за нею – и племянники.

– Сама крыса! Конопатая тощая крыса!

Эти вопли перекрыл рев разбуженного Василия. Ему, мирно дремавшему, на лицо упала мокрая, грязная, холодная половая тряпка. Где они ее взяли?