Юлия Алейникова - Из Индии с любовью

– Уберите отсюда этих поганцев, пока я их не придушил!

– Мама! Дядя Вася нас убить хочет!

– Дети! Прекратите шуметь, извинитесь перед Василием Никаноровичем и идите завтракать, – вставила свое слово их «счастливая мать».

– Да уймите вы этих мелких троглодитов! Дайте хоть один день выспаться нормально! – открылась балконная дверь девичьей спальни.

– Да сколько же можно орать?! С ума вы все посходили, что ли?! – выступил и Денис.

Не слышно было только Анечки и Павла. Удивительно воспитанные молодые люди, не то что наше семейство.

Чтобы не слышать их дальнейших препирательств, я нырнула в бассейн. Отсижусь на дне!

Минут через пятнадцать, нанырявшись и наплескавшись вволю, я тихонько выглянула из-за бортика. Тихо. Я вылезла из бассейна. Любопытно, куда все подевались? Ну, Наталья с семейством в столовой, это ясно, потому что тут тихо. Вы спросите, где логика? Объясню. В доме имеется небольшой штат прислуги. Садовник, он предпочитает работать с утра пораньше, пока не жарко, его мы почти не видим. Повар, он на посту весь день, до семи вечера. И две горничные, Лизетт и Мари. Весь штат владеет французским и английским языками, поэтому молодое поколение быстро с прислугой освоилось и наладило дружеский контакт. Дениска, например, может высунуться в коридор и заорать на весь дом: «Лиза, ты мой мобильник не видела, я его вчера под стол уронил?»

Мы с Василием, в силу нашей лингвистической безграмотности, полноценно владеем только русским, и хотя я последние полгода усиленно штудировала английский, уровень моих знаний по-прежнему далек от желаемого. Василий же искренне считает, что его капитал с лихвой окупает все его несовершенства. Отсюда проистекает его, огорчающая меня, натянутость в наших отношениях с прислугой.

Что же касается Наташки с семейством, то они и вовсе комплексуют из-за всех этих барских замашек, как то: уборка постелей и комнат, обслуживание за столом и так далее. Комплексы свои они прячут за излишней чопорностью, поэтому, что бы ни вытворяли младшие Прутиковы, стоит появиться кому-то из горничных, как все семейство с чинными лицами принимается разыгрывать некий великосветский раут. Вот и сейчас, судя по блаженной тишине, я безошибочно угадала, что они завтракают.

Обсохнув на солнышке, я отправилась на поиски Василия, мне хотелось узнать его планы на день. На корт можно не заходить – ему там делать нечего, в столовую тоже, может, он в бильярдной? Я спустилась в цокольный этаж, осмотрела в полумраке все диваны: никого. Странно, где же он? Поднимаясь по лестнице, я встретила Веронику.

– Ты Василия не видела?

– По-моему, он у забора стоял, с Петром Афанасьевичем трепался.

Петр Афанасьевич – наш сосед. Уже когда мы купили виллу и въезжали сюда со свойственным нам шумом и гамом, выяснилось, что нашими соседями справа являются русские: некое семейство, откуда-то с севера, муж, жена и двое их отпрысков, впрочем, уже довольно-таки взрослых и тоже семейных, со своими детьми. У родителей своих они появлялись нечасто, иногда привозили погостить внуков. Так что нашему соседству соотечественники только обрадовались. У нас сложилась вполне российская дачная атмосфера, когда можно поболтать ни о чем, стоя у ограды, или заглянуть без приглашения на чашку чая или бокал вина, а то и на ужин. Петр Афанасьевич пристрастил Василия к рыбалке, у него своя большая лодка или небольшая яхта, смотря как оценивать. Теперь они оба почти каждый день пропадают часа по три по утрам или на закате. Улов обычно не ахти какой, хотя попадаются и вполне достойные рыбьи экземпляры, тогда устраивается званый ужин у счастливого рыбака, на который обязаны собраться абсолютно все обитатели обоих домов, и с помпой и фанфарами к столу подается свежеприготовленная добыча. Все едят с аппетитом и нахваливают «кормильца».

Решив не мешать мужской беседе, я отправилась в столовую, попить чайку за компанию с остальными.

Прутиковы, восседая за столом с прямыми спинами и тоскливыми глазами, тщательно пережевывали завтрак. Мари легкой тенью скользила вдоль стола, подливая им чай и собирая опустевшую посуду. Вероника намазывала тост и облизывала пальцы, испачканные джемом.

– Вероника, – многозначительно посмотрела на нее Наташа, – это неприлично, здесь же люди, что о нас подумают? – и она покосилась на горничную.

– А что? Визжать, орать и драться, гоняясь друг за другом по всему дому, – ты это считаешь более приличным?

Наталья залилась краской.