Григорий Кошечкин - Военные приключения. Выпуск 2

Сейчас идет ломка сознания. Писатель Адамович, ссылаясь на слова А. Эйнштейна, вводит «поправку» к Библии. Она касается заповедей. Вполне серьезно, без тени сомнения, Адамович доводит до сведения человечества «одиннадцатую заповедь». По словам Эйнштейна (это же какой авторитет в Священном писании!), после всем известных «не убий», «не укради» в Библии была (или должна быть?) еще одна заповедь — «не бойся», которая, как может сообразить любой здравомыслящий человек, перечеркивает все десять предыдущих! Не бойся убивать, не бойся воровать и так далее.

Неужели носители одиннадцатой заповеди называют себя интеллигентами? Если так, то это большая трагедия. Если так, то опасения за ход перестройки небезосновательны.

Вспомним о «хрущевской оттепели». Это была оттепель для инакомыслия. Однако нельзя забывать, что параллельно с оттепелью на полях аграриев пронесся суховей дополнительного отчуждения народа от земли: «…плюс химизация и интенсификация сельского хозяйства». Можно ли академиков ВАСХНИЛ считать после этого интеллигентами? Или они все глядели в рот Хрущеву, который в принципе и не обязан был предвидеть последствия своего «раскулачивания» колхозников и гигантирования колхозов вообще. Это должны были предвидеть ученые-аграрии, интеллигенты. Это произошло с землей под гром армагеддона, названного поднятием целины? — Поднятая, она улетела. Что происходит с людьми на этих полях армагеддона — духовное опустошение, трагедия. Целина — это поистине битва человека с землей, беспощадная и жестокая. Человек вышел победителем — земля уничтожена. «Не бойся!» — говорит писатель Адамович. Надо бояться людей с таким «вероисповеданием». Они ни перед чем не остановятся, их только СПИД напугал. Три пугала в нашей прессе на данный момент: СПИД, «Память» и Нина Андреева. И названия у них соответствующие — «чума XX века», «черная сотня» и «главный враг перестройки».

Смею утверждать, что народ ни того, ни другого, ни третьего не боится, а побаивается, если пандемия захватит и нашу страну, то прямым виновником этого будет ничего «не боящийся» интеллигент. Но дело в том, что народ и Сталина не боится. Эка невидаль. Кто только не правил страной. Рюрика позвали, Джугашвили сам напросился. Даже были цари-самозванцы. Убивал или не убивал Годунов царевича, неизвестно, но у Сталина и его окружения «мальчики кровавые в глазах» запечатлены. Но «мальчики кровавые» не прощаются никому. Федор Михайлович говорил, что даже «две поганых старушенции» отмщаются, а тут дети невинные… Мрачная история наша, потому ее покрывают то мраком, то лаком. Но эти деяния тоже не прощаются. Ноосфера хранит информацию, в определенные моменты истории она прорывается сквозь мрак и лак. Сталинскую борьбу с «космополитизмом» можно объяснить ведь очень просто: к старости поплыли у него в глазах «мальчики кровавые», когда даже своих первых соратников и помощников Молотова с Кагановичем он «отдалил» от себя и от дел.

Если мы хотим вернуться к основам и идеям Великой Революции, то это не значит вернуться к основам хозяйствования — техпрогресс за времена ошибок шагнул далеко. Мы должны вернуться к человеческим основам, которые были порушены. Взглянуть на младенца и думать, что за человек должен вырасти. Надо вернуться к семье. Сегодня о деревенском жилищном комплексе говорят меньше, чем о семейных подрядах. Но если у этого «подряда» не будет добротной семейной усадьбы, то вырастут лишь мозоли и горбы, которые носить людям в конце концов надоест.

Дом, автомобиль, агротехнические средства — три кита, на которых мужик может вытянуть заблудившуюся Россию в открытый океан мирового рынка. До сих пор мы торговали природными ресурсами и приторговывали русской культурой. Это плохо. И интеллигент, если это настоящий интеллигент, и мужик-крестьянин, и рабочий — все, кто болел душой за Отечество, должны понимать это.

«Не бойся!» — повторяет Адамович глупую шутку. Неужели непонятно теперь, что Сталина н е б о я л и с ь? Народ, по крайней мере, н е б о я л с я. Народ был обманут. Не без помощи е г о интеллигенции. Боялись единицы, и особенно те боялись, страдая животным, небожественным страхом, кто вершил палаческие дела. Не было картины всеобщего страха, которую рисуют сегодняшние историки-литераторы. И страшно поэтому само это б е с с т р а ш и е — оно обман. «Не бойся!» — внушают народу те, кого самих оторопь берет. А я думаю, не дано переписывать Библию теми же методами, которыми сталинские рабы переписывали для народа исторические «законы» и саму историю.