Петр Бобев: Опалы для Нефертити

Вдалеке заблестела черная лента асфальта. Джонни Кенгуру уселся на обочине и терпеливо ждал. Быстрее в город, чтобы застолбить участок. И помалкивать, пока дело не будет сделано. Если кто пронюхает, считай — все пропало. В Алис-Спрингс за каждой пивной стойкой — неудачник-золотоискатель. Поэтому не стоит делиться со всяким сбродом. Опалы — его!

Неподалеку появился кенгуренок. Пока Джонни соображал, что ему делать, на малыша упал орел, впился когтями в спину, но тут подскочила кенгуру-мать. Передней, потом задней ногой она ударила хищника. Тот выпустил жертву, попытался взлететь, но не смог и поволок раненое крыло по земле.

Джонни нуждался в провианте. Он собрался напасть на обессилевающего орла, но на шоссе показался грузовик. Шофер остановил машину и молча кивнул Джонни. «Неплохой обычай — держать язык за зубами», — подумал будущий миллионер. В Австралии любопытство — самый тяжкий порок.

После безмолвной бешеной гонки они въехали в город.

— Алиса! — покуривая, с улыбкой сказал шофер.

Джонни знал, что австралийцы влюблены в городок. Они никогда не говорят Алис-Спрингс. Так его называют только иностранцы и обозначают на официальных картах. Алиса действительно очаровательна. Приютившаяся на берегу одноименного ручья, протекающего между двух горных цепей, она казалась сказочной. Джованни чувствовал себя в городе первопроходцем Северной Территории — этой австралийской колонии.

Под эвкалиптами и пальмами слонялись бородатые мужчины в сапогах, узких брюках, пестрых рубахах и ковбойских шляпах, вернувшиеся из пустыни. По улицам проносились вооруженные всадники. В толпе то здесь, то там виднелись священники в черных рясах и полицейские верхом на верблюдах. В Австралии только эти люди носят форму, поэтому их легко отличать.

Джонни попытался незамеченным пробраться к городскому управлению. Ему это не удалось. Первым его заметил Билл Скиталец и двинулся навстречу.

— Эй, Кенгуру, откуда прискакал?

Джонни стиснул зубы. Ну и как сейчас быть? Сегодня — пятница. Управление еще будет работать всего один час. Если он не успеет — жди до понедельника. Чиновники тоже хотят в выходной поковыряться в золотоносных ямах.

— У меня есть дело! — оборвал он приятеля. — Вернусь через полчаса.

— Да пропустим по одной, и тогда иди, куда хочешь!

Подошли Боб Виски, Плешивый Гарри и Скорпиончик, получивший прозвище за маленький рост и въедливый нрав. Джонни понял, как много у него друзей. Нельзя же им отказать. Они вошли в бар.

«Ну держись! — подумал он. — Молчок или вся пойдет к чертям!»

После первой захотелось еще. Он пил свою кружку и твердил про себя: «Омерта. Молчание!»

И все забыл. Он никого и ничего не боялся. Приятели уже не казались ему голодранцами, готовыми обобрать его. Он любит их всех.

— Эй, дружище! — крикнул Джонни. — Дай-ка всем по кружке!

Посетители удивленно уставились на него.

— Это что еще, Кенгуру? Уж не нашел ли ты самородок?

— Не спрашивайте, пейте! Джованни Гатто платит! Джованни, а не Джонни Кенгуру. Впрочем, можете называть меня и мистером Гатто…

Вокруг него собралась толпа озадаченных золотоискателей. Лишь бармен не спешил.

— Деньги вперед! — просипел он.

— Как! — возмутился новоиспеченный Джованни. — Ты, значит, мне не веришь?!

— Видели мы таких оборванцев, что только и норовят надуть!

Эта обида переполнила чашу. Джонни вытащил из кармана опал и покрутил перед глазами бармена.

— А это что, болван?

Вот так Джонни Кенгуру не только не застолбил участок, но и разболтал все. Он собирался даже указать на карте месторождение, но очнулся. Он закрыл рот и поплелся к выходу. Но никто не собирался отпускать его. Крепкие руки подхватили его и потащили назад. Старые охотники за счастьем умеют пощипать золотую птичку.

Двери пивной распахнулись, и вошел полицейский инспектор Том Риджер. В его крепкой фигуре, в стальном взгляде было что-то властное. Все обитатели городка боялись его.

— Восемнадцать часов! — произнес он тихо. — Почему не закрываете?

Хозяин бара посмотрел на часы. В суматохе он забыл выпроводить посетителей, нарушив закон. После указанного времени только горькие пьяницы продолжали пить, но уже в более дорогих заведениях, и напитки покрепче.

Том Риджер вперил взгляд в Джонни. Изучив его, он рявкнул, как бичом хлестнул:

— А ты, пьяница, пойдешь со мной! Протрезвишься в участке!

Толпа зашумела.

— Да ведь он… — подал голос Билл Скиталец. — Он нашел опалы.