Поль д'Ивуа - Невидимый враг

Голос председателя суда продолжал:

— Миниатюра была найдена в вещах Джоэ. Мальчику тогда было пятнадцать лет. Он отрицал свою вину, но в ней не могло быть сомнения. Однако леди Джоан не захотела оставить мальчика на произвол судьбы, она только отправила его в Англию, чтобы он не жил с нею вместе, и продолжала платить за его обучение. В Англии он и живет до сих пор.

— Это всем известно.

— Вы хотите сказать, что не удивляетесь моим сведениям в этом деле. Вы вполне правы. Но есть вещи менее публичного характера, которые я знаю не менее подробно.

Оллсмайн задрожал с головы до ног. Его портрет на полотне наклонил голову. Это движение было почти равносильно признанию.

— Через некоторое время, — продолжал судья, — маленькая дочь лорда Грина и леди Джоан, которую прислуга почтительно называла мисс Маудлин, заболела какой-то странной болезнью, не то бессилием, не то сухоткой. Врачи были не в состоянии открыть истинной причины болезни. Они намекали на дурные условия городской жизни, на необходимость свежего воздуха. Ваша мать, Оллсмайн, была еще жива, и вы предложили доверить ребенка ей. Там, утверждали вы, на маленькой ферме на берегу реки Лаклана, Маудлин быстро поправится, а вам будет приятно сознание, что тот воздух, который дал здоровье вам, возвратит его и дочери ваших благодетелей. К тому же, по вашим словам, на свою мать вы вполне полагаетесь, а доверить ребенка незнакомому человеку неприятно, а иногда и опасно. Все случилось, как вам было нужно. Ребенок был отправлен к вашей матери…

— Ну и что же дальше, — спросил с полотна Оллсмайн, — что во всем этом преступного?

— Вы задаете весьма полезный вопрос, Оллсмайн, но немного торопитесь, — оживленно заговорил председатель суда. — Скоро я вам на него отвечу. А пока я продолжу рассказ. На лорда Грина обрушивалось несчастье за несчастьем. Сам лорд вскоре был убит на охоте. Шальная пуля попала ему прямо в сердце. И никто не узнал, кем был сделан роковой выстрел.

— Несчастный случай.

— Этот случай был не последним. Вдова едва успела оправиться от этого удара, как на нее обрушился новый. Ваша мать в ужасе приехала в Сидней и сообщила, что маленькая Маудлин упала в реку, и что ее унесло течением, а тело ее не было найдено. Никто не видел, как это случилось. Нашли только опрокинутую лодку. Предполагалось, что девочка убежала с фермы, села в лодку, веревка оборвалась, ну и так далее…

Фонограф сделал минутную паузу. Потом снова послышался голос судьи:

— Каково ваше мнение о смерти этой девочки, Оллсмайн?

Было видно, что обвиняемый вздрогнул при этом вопросе.

Однако ответил он твердым голосом:

— Я принял то объяснение, которое вы сейчас высказали. Как и все прочие, я не знаю всей истины.

— Вы не знаете?

Оллсмайн снова вздрогнул, а голос обвинителя продолжал:

— Отчаяние леди Джоан не имело границ. Может быть, она тоже жаждала смерти как освобождения, если бы не ваша дружба. Каждый день вы являлись к ней, осыпали ее утешениями, чуть ли не силой принуждали ее развлекаться и всюду показывались с нею вместе. Благодаря вашим стараниям молва назвала вас будущими супругами. Страх перед одиночеством, намеки знакомых, желание сохранить вашу дружбу — все это заставило ее отдать вам руку.

— Бесчестно так насмехаться над привязанностью, — прогремел по зале голос Оллсмайна.

И как бы в ответ на это заявление судья на экране поднял руку. Странно было видеть, как мертвое изображение отвечало живому существу.

— Неправда. В вас говорило одно только честолюбие. Брак этот был тем, чего вы добивались все это время. Он давал вам возможности воспользоваться связями семьи покойного лорда, достичь того положения, дающего вам возможность достичь того положения, которое вы теперь занимаете, дающего вам право руководствоваться одной лишь своей волей и не знать иного закона, кроме тирании.

Вся эта сцена произвела сильное впечатление на присутствующих. Сильный способ ведения допроса не оставил места ни малейшему сомнению в виновности Оллсмайна.

Между тем на полотне председатель повелительным жестом остановил Оллсмайна.

— Я корсар Триплекс, — загремел с полотна его голос, — обвиняю вас, Оллсмайн, в следующем:

во-первых, вы спрятали миниатюру в вещах Джоэ Притчелла, потому что мальчик стеснял вас своим проницательным умом;

во-вторых, вы убили вашего покровителя лорда Грина. Он тоже уже начал мешать вашим планам;