Майн Рид - Сигнал бедствия

— Валет бит, дама дана! — восклицает он опять.

— Угодно вам получить деньги? — спрашивает кассир, рассчитавшись с мелкими понтерами.

— Я не спешу. Угол на даму.

Теперь ставка Крожера достигает 400 долларов, а ставка других игроков вместе в десять раз больше. Видя, что англичанину везет, большинство ставит тоже на даму. В третий раз раздается возглас:

— Валет бит, дама дана.

Крожер снова отказывается брать деньги. Ставка на карте у него 800 долларов. Следующая талия 1600, а игроки, веря в его счастье, начинают удваивать свои ставки, и они скоро достигают нескольких тысяч.

Лара робеет, и ему изменяет его самообладание. Тревога и трусость еще сильнее в душе Кальдерона — проигрываются его деньги. Крожер так же спокоен, как и в начале, и в лице его сказывается суровая решимость сорвать банк или потерять все.

— Валет бит, дама дана!

Вслед за этим наступает томительная тишина. Выплачиваются многочисленные ставки. Ставка Крожера на даму опять удвоена и достигает 3200 долларов.

— Кто желает ставить на валета, может, — говорит Крожер.

— Мечите! Не задерживайте! — кричат кругом.

Лара перемигивается с Кальдероном и продолжает метать. Ставки только на даму и все удвоены. Азарт достиг своего апогея. В зале мертвая тишина. От других столов все идут сюда и напряженно следят за игрой.

Едва слышным голосом банкомет произносит:

— Валет бит, дама дана!

Он швыряет карты, которые летят во все стороны, и, встав, объявляет упавшим голосом:

— Милостивые государи, к сожалению, я должен сообщить вам, что банк сорван.

Эти два последние слова: «банк сорван» поражают слух и ранят многих в самое сердце. Все вскакивают на ноги, онемев от удивления, недоверия и гнева. Смолк звон монет и стук костяшек, не слышно и звона стаканов. Но это только на секунду. В следующее же мгновение поднимается страшный шум, и люди начинают метаться, как безумные. Некоторые спешат собрать свое серебро и золото, довольные уже тем, что оно уцелело. Другие с угрозой наступают на Лару, готовые сорвать с него его бриллианты.

— Позвольте, господа! — с усмешкой восклицает он. — Сначала выслушайте меня, а потом давайте волю рукам.

— Что вы можете сказать? — спрашивает один с угрозой в голосе.

— Не я хозяин игорного дома и никогда не был им.

— Кто же? — в один голос кричат кругом.

— Этого я не могу сказать. Не могу и не хочу.

Он говорит это так решительно и грозно, что все умолкают.

— Я только банкомет, — продолжает он примирительным тоном, — не мое дело говорить вам, кто содержатель. Это было бы непорядочно с моей стороны, я думаю, вы со мной согласны. Предлагаю свою карточку тому, кто придерживается иного взгляда. Меня зовут Франциск Лара, и в любое время меня можно найти, если нужно, в Сан-Франциско. Кто недоволен, с тем я готов стреляться сейчас, через стол. Это все-таки развлечение после игры. Я устал играть в карты и не прочь поиграть курком. Кто желает?

Но желающих не нашлось, и банкомета окружает толпа сочувствующих и тащит его в буфет, с криком: шампанского!

Довольный таким оборотом дела, Лара принимает приглашение, и вот уже шипит благородный французский напиток в бокалах, и им упивается среди своих почитателей глава игорного стола.

В буфете становится все теснее. Одни пьют, чтобы забыться после проигрыша, а другие, чтобы отпраздновать удачу. Многие посетители покидают «Эльдорадо», считая, что на сегодняшний вечер довольно. Между ними и английские офицеры. Лара с Кальдероном тоже уходят.

В самый разгар только что описанных событий мимо «Эльдорадо» проходил Гарри Блью. Если бы он обладал способностью видеть через стены, он, увидев своих двух офицеров, вошел бы и остался там, чтобы быть под рукой на случай схватки с каким-нибудь забиякой. Он шел мимо «Эльдорадо», не подозревая о близости своих покровителей, и оставил его позади, как десятки других таких же игорных притонов. Он долго бродил по улицам, рассчитывая встретить офицеров. Наконец он отказался от этой мысли и торопливо направился в контору Сильвестра. Может быть, она еще не заперта, и ему позволят лечь на полу, на каком-нибудь диване, на голой лавке, или просто просидеть ночь на стуле. Найти контору было нелегко. Номера проставлены не на всех домах, разбросанных по берегу. Огней в окнах не видно, а ночь, как назло, очень темная. Небо заволокло тучами, и уличные фонари, далеко стоящие друг от друга и горящие китовым жиром, проливают тусклый свет. Однако он разобрал номер дома, нашел и имя Сильвестра на жестянке, прибитой к двери. Перед ним деревянный сарай, где достаточно места, чтобы растянуться на полу.