Артур Гафуров - Пока не проснулись сомнамбулы

— Если она не уйдет от него как-нибудь под утро, — хмыкнул брат. — Честное слово, из всей твоей истории эпизод с ее ночным визитом — самый улетный!

— Мне в тот момент было совсем не улетно, — невесело усмехнулся я. — Особенно когда Вера позвонила. Но именно тогда я понял, что интерес, который Щукина проявляла к Телиге, вовсе не праздный. И Паша тоже это понял.

— А ты опять влез, куда не просили.

— В смысле? У тебя, куда ни кинь, я все время лезу не в свои дела! Сейчас-то я в чем виноват?

— А тебе не приходило в голову, что не поменяйся вы в ту ночь кроватями, у этих двоих все вышло бы и без твоего опосредованного участия? И даже намного романтичнее? Только представь себе: она любит его, он тоже не безразличен, но колеблется — и тут они оказываются вместе, движимые общими чувствами… Наедине…

— Оу… Об этом я не подумал…

— Еще бы, — подмигнул Андрей. — Ведь так и ты не внакладе остался! Ладно, не красней! Не каждую ночь у тебя в постели оказывается симпатичная блондиночка!

— Что за намеки? — возмутился было я, но вовремя понял, что он шутит. — И вообще, сударь, завидуйте молча!

— Ой-ой, тоже мне мачо… Так что в итоге с работой? Ты говорил, Паша уволился?

— Да, уволился в тот же день.

— И какие у вас теперь планы? Вы ведь, выходит, теперь три вольные пташки.

— Ира предложила организовать свою фирму юридических услуг. Не знаю пока, насколько мне близка данная затея, но если до выздоровления Паши не подвернется подходящая вакансия… В общем, почему бы и нет? Хотя, фирма — дело хлопотное.

— Не плакай, не пропадете.

— Не пропадем, — согласился я. — Сева вообще звал меня в Германию, обещал похлопотать с местом. Но для Германии нужно знать международное право, а я в нем не силен.

— Жалко… Всяко лучше, чем в Белокаменной куковать. Так, Сева вернулся домой. А Денис и Маша?

— Денис тоже вернулся в Кельн. А Маша сейчас в Питере, она делает визу, чтобы поехать к нему. У них еще будет три недели до конца лета.

— Они разобрались в своих отношениях?

— Хороший вопрос… — я критически посмотрел на заходящее солнце: потихоньку начинает холодать. — Боюсь, даже они не смогу ответить на него. Эта троица была самой большой моей головной болью еще до того, как вышла наружу правда о промышленном шпионаже. Они почти все время были рядом, я многое видел, многое принимал близко к сердцу… Невольно. И в какой-то момент их проблемы стали мне ближе своих.

— Я так и понял. Настолько ближе, что ты даже забил на тот бедлам, что творился на работе. Не отнекивайся, ты сам ведь это понимаешь — и из твоего рассказа сей факт хорошо прослеживается. Ты зашевелился, только когда петух в попу клюнул.

— Ну… Возможно, — нехотя признал я.

— Но справился блестяще, мое уважение, — солидно кивнул Андрей. — Но все же, что так зацепило тебя в рядовой сваре самцов за самку?

— Фу, как грубо! Ты ведь их даже не видел!

— А зачем мне их видеть? Вполне хватило твоего рассказа, чтобы они произвели на меня не самое приятное впечатление. Может, виной сама структура изложения, но тут уж не моя вина, извини. Но истории, подобные этой, увы, случаются не так уж и редко в нашей жизни. Слишком часто ради сиюминутных выгод мы забываем о том, что нам действительно дорого, и братья Новиковы — наглядный пример эгоизма, в той или иной степени свойственного всем нам.

— То есть, в твоем понимании, девушка — это сиюминутная выгода?

— В данном случае нет, — Андрей вдруг посерьезнел. — Сложится у Дениса с Машей или не сложится, мне неизвестно. Но то, что теперь они связаны куда более прочными связями, чем просто испытавшие влюбленность молодые люди — это факт. В затеянной ей самой же кутерьме Мария смогла понять, что она чувствует на самом деле. И теперь будет держаться за Дениса, пока не разочаруется в нем. А может, и не разочаруется — тут уж вариативно. Но это не оправдывает ни Всеволода, ни Дена. Девушка, даже самая красивая и желанная — не повод начинать войну между близкими людьми.

— Древние эллины с тобой не согласились бы, — я поднялся со своего кресла и потянулся. — Пойдем в дом?

— Нет, подожди, — Андрей не двинулся с места. — Присядь. Ты серьезно считаешь, что раз некий прецедент имел место в прошлом, это оправдывает его повторные появления в будущем? Я помню, что ты юрист, но…

— Не путай, — я снова уселся в свое кресло. — Прецедент хорош тогда, когда он формирует положительный опыт решения проблем. Положительный, а не отрицательный.

— Вот именно! А твои Новиковы, видимо, не читали Гомера.