Артур Гафуров - Пока не проснулись сомнамбулы

Еще выстрелы снизу, пуля ожгла ногу, но я ее чувствую, а значит, ничего страшного. Снова выстрел, затем еще один. Слева кто-то вскрикнул. Игорь? Сева? Я не видел, кто. Подъем прекратится: не было сил ползти под обстрелом, одновременно поддерживая раненых. Мы беспомощно распластались на наклонной белой стене, готовясь к неизбежному.

И вдруг сверху посыпались камни. Нет, не посыпались — полетели. Огромные белые камни, они проносились над нашими головами, падали на склон и катились вниз, прямо на наших преследователей. Теперь кричали они, и крики эти были наполнены ужасом. Подняв голову, я увидел густое облако пыли, в котором проступали очертания заветного уступа. Он был совсем близко! А на уступе — я не мог поверить своим глазам! — стояла Маша, тоненькая Маша, и с остервенением кидала вниз большие белые камни.

Они катились и катились… И крики стали удаляться, а им на смену пришел шорох. Сначала тихий, он становился все громче и отчетливее — словно где-то недалеко из огромного элеватора высыпали зерно. Я почувствовал, как подо мной завибрировала порода: крупный пласт, отделившись от склона Белой горы, сползал вниз, унося с собой Митяя и двух его подручных.

— Маша!

Она протянула руку, помогла мне забраться. Лицо ее все было в белой, похожей на известку пыли, но по щекам пролегали две чистые дорожки — следы от слез. Едва я оказался на ровной поверхности, она тут же отвернулась и бросилась к Денису. Я втянул наверх Веру и помог Севе.

— Игорь ранен, — только и смог он сказать.

Игорь еле держался. В него попали дважды: в ногу и по касательной в спину. Он не сорвался лишь потому, что до последней минуты его поддерживала Валя. Серая, невзрачная офисная мышка Валя, которая, как я полагал, уже не раз успела пожалеть, что увязалась вслед за нами. Но сейчас, сидя на склоне рядом с раненым Игорем, изо всех сил вцепившись в него и не позволяя сорваться, скатиться вниз следом за нашими преследователями — она была прекрасна. И еще один лучик света проник в темное царство моего разума. Не ко мне на помощь рвалась Валентина Евгеньевна — она хотела быть рядом с Игорем. С Игорем, который и дня не пропускал, чтобы не отколоть в ее адрес очередную остроумную шуточку. Она не понимала его шуток, как не понимала шуток вообще. Она видела в нем вечного насмешника, злилась, обижалась… А вот теперь пошла за ним в огонь и в воду.

И он справился только благодаря ей. Ну, и я немного помог. На последнем этапе подъема.

— Нужно их перевязать.

— Сейчас, сейчас… — Маша принялась спешно рвать подол своего платья. Подол был сырой и весь заляпанный белым, но ее это мало беспокоило. Главное — остановить кровотечение.

— Где твой коллега? — Вера набросилась на Севу. — Где он, черт побери?!

— Я не знаю… — Сева беспомощно огляделся по сторонам. Широкая дорога делала виток и уходила наверх, теряясь в темноте. Перед нами был еще один склон, точно такой же, как и только что преодоленный. Не могло быть и речи о том, чтобы пытаться взобраться наверх. — Но кому-то придется…

— Я готова, — тут же отозвалась Маша.

И вдруг сверху ударил свет: небо над нами прорезал тонкий луч прожектора. И прожектор этот был прикреплен к чему-то большому и белому. Белому, как гора, на которой мы чуть не погибли. Мы все замерли, как при явлении чуда, даже Валя на секунду отвлеклась от перетягивания раны на ноге Игоря. Окрестности огласил незнакомый мне голос с ярко выраженным иностранным акцентом:

— Эй, внизу! С вами все в порядке?

— Томас! — Сева замахал руками и заорал, как умалишенный. — Томас, спускайся! Мы здесь!

— Сейчас, сейчас, — спокойно отозвался Томас. — Это дело небыстрое. Я вижу вас. Поберегитесь!

Прямо нам на головы садился огромный белоснежный дирижабль.

— Светочка, привет.

— Филипп! Куда вы пропали? Я вас потеряла… Три дня ни слуху, ни духу! Агат беспокойный очень был, я уж думала, не случилось ли чего…

— Нет, все в порядке, мы все живы и… Конечно, не все здоровы, но, надеюсь, обойдется.

— Где вы?

— Мы в Твери и пробудем тут еще, как минимум, неделю. Посидишь еще с Агатом?

— Конечно, конечно! Главное, что вы нашлись! Не пугайте меня так больше!

— Хорошо, дорогая.

— Слушай, тут такое дело… Вчера звонил Миша.

— Миша?! Миша Панкратов? Так он выжии… дал?

— Чего он выжидал? Я тебя не понимаю. У вас точно все в порядке?

— Точно, точно. Просто я немного… удивлен. Так чего он хотел?

— Я не поняла толком, он очень неразборчиво говорил… Связь плохая была. Мне показалось, что он плакал. Говорил что-то про тебя и про тот случай с погоней. Еще он просил прощения.