Густав Эмар - Сурикэ

Сурикэ положил план в карман, намереваясь докончить его по возвращении в Квебек.

Высаживаясь на берег, они встретились с комендантом поста.

Он расхаживал по берегу, отталкивая ногой попадавшиеся валуны с меланхолическим и скучающим видом.

Увидав охотников, он пошел к ним навстречу и раскланялся.

— Удачная была ловля? — спросил капитан.

— Чудесная, — отвечал Сурикэ.

— Уступите мне немного рыбы?

— Мы не торгуем рыбой, г-н комендант, — отвечал Сурикэ, — мы занялись ловлей отчасти для развлечения, отчасти для того, чтобы запастись провизией, которая в Квебеке чрезвычайно дорога.

— Очень жаль, что вы не можете уступить мне штуки две-три; я жду к обеду одного знакомого и не знаю, чем его покормить.

— Ничего не значит, г-н комендант, мы не торгуем рыбой, но с большим удовольствием можем предложить вам выбрать для себя те экземпляры, которые вам понравятся.

— Что же вы обо мне подумаете, если я приму ваш подарок?

— Мы подумаем, что нам удалось вывести из затруднения порядочного человека; и я, и мои друзья будем очень рады.

— Не отказывайтесь, г-н комендант, у нас рыбы больше, чем мы можем съесть при всем желании, как она ни вкусна.

— Господа, вы так любезно предлагаете мне ваш подарок, что я боюсь оскорбить вас отказом.

— Давно бы так, — со смехом заметил Белюмер.

— Далеко вы отсюда живете? — спросил Сурикэ.

— В двух шагах; видите вон ту избушку, немного в стороне от других.

— Так мы отнесем вам рыбу на дом.

— Это слишком любезно, господа, и я только с одним условием могу согласиться принять еще это одолжение.

— С каким условием, г-н комендант?

— Мы выпьем за наше общее здоровье стакан коньяку.

— За ваше здоровье и за посрамление англичан, — сказал Мрачный Взгляд.

Капитан сделал гримасу, но любезно прибавил:

— Как вам угодно.

Охотники в сопровождении коменданта дошли до хижины; ее внутреннее убранство было роскошно и со вкусом.

Капитан усадил охотников и позвал вестового.

Вестовой прибежал на зов.

— Луи! Подайте нам того коньяку, знаете?

— Знаю, капитан, — отвечал солдат.

— Когда подадите коньяк, выберите несколько рыб из невода.

— А главное, не церемоньтесь, Луи, — сказал вестовому Белюмер, — и не бойтесь, смело выбирайте самые лучшие.

— Слушаюсь, — отвечал солдат.

Бутылка не замедлила явиться, капитан наполнил стаканы.

Чокнулись.

— Господа, благодарю вас за любезность и пью за ваше здоровье.

— И за посрамление негодяев англичан, — сказал Белюмер, — я гонюсь именно за этим тостом.

— Вы правы, — сказал капитан с улыбкой, скорее напоминающей гримасу, — не знаю, как я о нем забыл. За посрамление англичан!

— И да здравствует Монкальм! — воскликнул Белюмер с энтузиазмом.

Сурикэ поставил стакан на стол и встал. Товарищи последовали его примеру. В это время появился вестовой, он нес четыре чудесных рыбы.

— Г-н комендант, — сказал Сурикэ, — мы не хотим долго злоупотреблять вашим любезным гостеприимством, позвольте вас поблагодарить и проститься с вами: нас ждут в Квебеке.

— Жалею, что вы так торопитесь, господа, но долг — прежде всего; если вам надо, уезжайте; еще раз благодарю вас.

Охотники простились и ушли.

— У него славный коньяк, — сказал Белюмер.

— Да, — заметил Мрачный Взгляд, — но он ему, вероятно, показался горьким после тоста за посрамление англичан.

— В самом деле, он скорчил странную гримасу, — сказал старый охотник, хохоча, — тем хуже для него; зачем он так благоволит к англичанам.

— Дай Бог, чтобы и англичане, и капитан получили должное возмездие! — сказал Мрачный Взгляд.

— Аминь, — от всего сердца прибавил Сурикэ. Охотники расхохотались.

Затем Сурикэ рассказал друзьям о своей встрече с Биго и о том, что между ними произошло. Смех возобновился.

— Что с ним теперь сталось? — спросил Бесследный.

— Это меня вовсе не касается, — сказал Мрачный Взгляд.

— Ба! Да он, может быть, еще там, — сказал Белюмер.

— Где?

— Да в лесу.

— Не думаю, — возразил Бесследный, — прошло столько времени.

— Это правда, — сказал Сурикэ, — однако же я надеюсь найти его там, где мы его оставили.

— Нет! Нет! — закричали охотники.

— Мне кажется, я прав, — возразил Сурикэ, — я хорошо знаю Биго; он, как все воры, малодушен и труслив; он, как заяц в басне Лафонтена, боится тени своих собственных ушей.

— Вероятно, он попросил какого-нибудь прохожего развязать его.

— Гм! — воскликнул Белюмер. — Если даже он остался там, где вы его оставили, надеюсь, вы ему не покажетесь.