Густав Эмар - Гамбусино

В эту секунду студент-богослов осторожно протиснулся между алькальдом и священником и, отвесив почтительный поклон капитану, вкрадчиво произнес:

— Прошу прощения, сеньор капитан, вы хотели бы захватить дона Хосе Морено и дона Энкарнасиона Ортиса?

Взглянув на молодого человека и услышав его голос, алькальд и священник невольно вздрогнули.

— А этот пройдоха откуда взялся? Ему что здесь нужно? — удивленно вскричал капитан.

— Я не пройдоха, сеньор капитан, а бедный студент-богослов, — смиренно сказал молодой человек. — Я только что приехал в крепость, чтобы провести несколько дней у моего дяди, почтенного дона Рамона Очоа.

— О! Вы поспели в самый раз, сеньор студент! Вы сможете сейчас полюбоваться, как вашего дядю вздернут на виселицу! — сказал офицер. — Но скажите, пожалуйста, какая связь между вашими словами и тем делом, которое мы здесь разбираем?

— Если вы пожелаете, сеньор капитан, я могу дать кое-какие сведения по этому вопросу.

— Вот как! Ну-ка, послушаем!

— Мне кажется, я встретил всего за несколько лье отсюда тех двух людей, которых вы ищете.

— Морено и Ортиса? — мгновенно заинтересовавшись, вскричал капитан.

— Скажем прямо, сеньор капитан: что касается дона Энкарнасиона Ортиса, я вполне уверен. Но дон Морено… тут дело обстоит иначе.

— Как так?

— Вы должны хорошо знать — ведь вы работали тигреро на их асиенде, — сказал студент с легкой насмешкой, — что и отец и сын носят одно и то же имя. О котором из них вы говорите?

Офицеры сдержанно засмеялись при этом неприятном для капитана напоминании, сделанном лукавым и робким студентом с таким наивным видом, что он мог привести в отчаяние даже святого.

Капитан прикусил губу и бешеным взглядом заставил замолчать этих весельчаков.

— Кажется, этот плут издевается надо мной! — В голосе его послышалась угроза.

— Ни в коем случае, сеньор капитан, я лишь стараюсь дать вам те сведения, которые вы желаете получить.

— Гм!.. Значит, ты знаешь этих людей?

— Почти так же хорошо, как вы, хотя я и не был у них на службе.

— Опять! — вскричал капитан. — Берегись, мошенник! У тебя слишком длинный язык! Он не доведет тебя до добра!

— Если вы приказываете, я замолчу.

— Говори. Но ограничивайся только ответами, без комментариев. Кто из них, отец или сын, был с Энкарнасионом Ортисом?

— Сын.

— Ты уверен в этом?

— Вполне.

— Женщины с ними не было?

— Не было.

— Куда они направлялись?

— В асиенду де ла Каха.

— Так близко отсюда?

— Да, не более двух лье. Они, вероятно, не знают, что вы здесь, иначе побоялись бы приблизиться сюда.

— Конечно. Много ли народу было с ними?

— Сотня ранчерос 9— не больше.

— Женщин не было?

Молодой человек, казалось, смутился.

— По-моему, нет, — сказал он.

— Гм… Ты в этом не уверен. Выслушай меня внимательно. Все то, что ты сказал, может быть, и правда. Я бы не выполнил своего долга, если бы не принял этого во внимание. Но это может быть и ложью, так как, по-моему, ты очень хитрый плут: в этом случае ты заслуживаешь наказания. Поэтому я хочу иметь тебя под рукой, чтобы я мог или наградить тебя, или наказать, смотря по обстоятельствам. Ты поведешь нас.

— Не желаю ничего лучшего, сеньор капитан, тем более, что я не люблю этих двух людей и был бы рад сыграть с ними злую шутку.

— Хорошо. Тебя предупредят, когда наступит время. До тех пор не покидай дома алькальда, если дорожишь своей головой.

— Повинуюсь.

— А к вам, сеньоры, — сказал капитан алькальду и священнику, — я проявлю снисходительность в ожидании более полных донесений. Возвращайтесь к себе и следите главным образом за тем, чтобы мои солдаты были обеспечены едой и питьем. Ступайте!

Затем, обернувшись к солдатам, стоявшим вокруг него, он резко приказал:

— Следующих!

Алькальд дон Рамон Очоа и священник Линарес, счастливые, что так дешево отделались, поспешили затеряться в толпе.

Студент-богослов тихо следовал за ними, ведя на поводу своего мула.

Путь от Главной площади до дома священника они прошли в молчании. Спутники словно боялись обмениваться мыслями.

У священника был чудесный домик. Он стоял в глубине сада, скрытый густой массой цветов и листвы.

Студент поручил своего мула пеону и, не дожидаясь приглашения, последовал за алькальдом и священником в низкий зал. Здесь все напоминало о недавнем посещении испанских солдат: мебель была в полном беспорядке, соломенные циновки сорваны и разбросаны по комнате.