Тим Уиллокс - Двенадцать детей Парижа

– Именем Анжу, откройте двери.

Двое стражников и сержант вытянулись перед ним, внимательно разглядывая странную компанию.

– Позвольте спросить, с какой целью, милорд Торси?

– Тебя же зовут Ломбартс, так?

– Да, милорд.

– Как ты можешь видеть, Ломбартс, любимый – самый любимый – паж его высочества герцога Анжуйского был ранен, когда помогал подавить бунт.

Судя по реакции Ломбартса, он принял Орланду за содомита.

Сделав паузу, Арнольд кивком указал на Тангейзера:

– Это ученый лекарь и мальтийский рыцарь граф де Ла Пенотье. Он должен доставить несчастного пажа к королевскому хирургу Амбруазу Паре в особняк Бетизи, пока паж не угас.

– Милорд? – с сомнением переспросил стражник.

– Пока он не умер! – рявкнул Арнольд. – Если парень умрет, отвечать придется нам всем, но главная вина упадет на того, кто преградил ему путь к врачу. С каждой минутой угроза его жизни возрастает.

Матиас мрачно посмотрел на Ломбартса, как бы подтверждая серьезность своей миссии.

– И, раз уж так вышло, – продолжал де Торси, – выдели одного из своих людей, чтобы нести раненого.

Он указал на самого крепкого из гвардейцев, капрала.

– Этот человек подойдет. – Арнольд посмотрел на Тангейзера, который мысленно благословил его за неожиданную помощь, и прибавил: – Как видите, во дворце хорошо кормят.

Прежде чем Ломбартс успел возразить, госпитальер подошел к капралу и снял с плеча Орланду. Гвардеец крякнул, когда тело юноши легло ему на руки, и прислонился к стене, чтобы сохранить равновесие. Ломбартс посмотрел на мальчиков, державшихся за руки.

– Идиот и его сопровождающий тоже с нами, – прибавил де Торси.

Грегуар забормотал «Аве Мария». Ломбартс, решив, что уже исполнил свой долг, отстегнул от пояса ключи и открыл двери, ведущие из Лувра на улицу.

Тангейзер махнул Грегуару и Юсти, и они вышли. За ними зашагал массивный капрал с Орланду на руках. Арнольд протянул руку. Тангейзер сжал ее и посмотрел молодому человеку в глаза: между ними промелькнула какая-то искра, невозможная еще несколько часов назад.

– Спасибо, Арнольд, ты напомнил мне кое-что, о чем я забыл, – с чувством сказал мальтийский рыцарь.

– Сделка была обоюдовыгодной. Желаю вам найти жену целой и невредимой.

– Береги себя. Это опасное место для хорошего человека.

– Бог в помощь.

– В такую ночь лучше обращать свои просьбы к дьяволу.

После забрызганных кровью залов Лувра Тангейзеру хотелось на свежий воздух. Но местная разновидность уличного воздуха принесла лишь разочарование. Глубокий вдох, призванный освежить и придать сил, заполнил горло густыми испарениями не менее дюжины образцов экскрементов. А ведь даже на галере можно рассчитывать на глоток морского воздуха! Жара влажным камнем давила Матиасу на грудь. Пот собирался на лбу и стекал по спине струйками, щекочущими, словно вереницы паразитов.

Таким был самый прохладный час наступающего дня.

Сплюнув в грязь, госпитальер пошел к границе круга света, который отбрасывал фонарь у караульного помещения.

Луна опустилась и скрылась за дворцом. Россыпь звезд еще проступала над легким туманом, но если в этих далеких огнях и содержалось благоприятное пророчество, Тангейзер не мог его прочесть. Большая Медведица и Полярная звезда помогли ему сориентироваться. На востоке ярко сиял Юпитер. Иоаннит направился к тесному кварталу, ближайшие дома которого подступали к самому двору Лувра. Париж можно было пересечь пешком меньше, чем за час, но если вытянуть все его улицы и переулки в одну линию, она продлится до самого Иерусалима. Или до преисподней, что вероятнее. В аду тьма настолько глубока, что излучает какое-то дьявольское сияние. Тени Парижа не излучали подобного света, но были не менее опасны. Из всех лабиринтов, созданных человеческим разумом, этот был самым безумным и неисследованным.

И где-то в этом лабиринте находилась Карла.

Тангейзер не знал, как он будет без нее жить, в кого превратится, если потеряет любимую, и ему было страшно. Как объяснял ему Петрус Грубениус [14], все вещи во вселенной, от безмолвных камней до самого Господа Всемогущего, обусловлены необходимостью, которая выражена в телосе , цели существования, и страх напомнил рыцарю, что его цель – Карла. С возрастом душа Матиаса все больше ожесточалась. И жена с ее любовью и музыкой, с ее надеждой спасла его от подступающего отчаяния. Без нее он отправится прямо в ад – добровольно. Погрузится в пучину зла. Растратит себя на безумие и разрушение, потому что таким станет его телос .