Тим Уиллокс - Двенадцать детей Парижа

– А вот это быстро остановило мою струю, – усмехнулся Гриманд.

– Еще раз, – Тангейзер отступил на шаг, уперся ногой и ухватил древко обеими руками. Мышцы гиганта уже не расслаблялись, но рыцарю все же удалось выдернуть стрелу. Он бросил ее на землю. Гриманд вздохнул и подтянул штаны. Иоаннит зачерпнул немного колесной мази из ведерка, висевшего под скамьей, и смазал его раны спереди и сзади, а потом снова вытер руки рубахой великана.

– Это были песня и танец человека, нагруженного тремя камнями бессмертия, – усмехнулся он.

– Двумя и какой-то крохой, у которой такой вкус, будто ты выковырял ее из носа, – отозвался раненый.

– У тебя в кишках полдюжины дыр. Так что скажи мне честно… – начал госпитальер.

– Да я смогу дойти до твоего адского корабля даже на руках, черт возьми! – перебил вор.

– А Карлу нести сможешь?

Тангейзер внезапно почувствовал ладонь жены на своем плече, но не обернулся.

– Я отнесу ее к вратам рая, если она захочет, – заверил его Инфант.

– Пока хватит и адского корабля.

– Но мне нужны мои глаза. Мои крылья. Ля Росса.

Матиас посмотрел на Эстель. Девочка подняла руки, и он взял ее за талию и посадил на плечи Гриманда. Его улыбка была ужасна.

– А можно Ампаро полетает со мной? – наклонилась вниз Ля Росса.

– Не в этот раз, – покачал головой иоаннит.

Затем он повернулся и протянул руки Карле. Она колебалась.

– Если ты упадешь, любимая, упадем мы все, – предупредил ее рыцарь.

Они посмотрели друг другу в глаза, и Карла кивнула. Тангейзер подхватил ее на руки.

– Мой Инфант! – повернулся он к гиганту.

Гриманд протянул Матиасу свои громадные ладони.

Тот передал ему ослабевшую женщину с новорожденной девочкой на руках и усмехнулся:

– Похоже, у него тебе, дорогая, будет удобнее, чем у меня.

Карла покачала головой и улыбнулась:

– Похоже.

– Паскаль, – теперь госпитальер посмотрел на свою ученицу, – отведи их к причалу. И на борт баржи.

– А почему вы не идете с нами? – спросила Эстель.

– За нами будет погоня – их слишком много, и они слишком близко, – объяснил рыцарь.

Он отвернулся, чтобы не задерживать спутников, и окинул взглядом вещи, оставшиеся в повозке. Лук и колчан Алтана. Заряженный арбалет. Доспехи. Бурдюк с вином. Три алебарды. Матиас взял две алебарды и вино и снова оглянулся на уходящего прочь Гриманда.

Король воров шагал во тьму вместе с детьми и женщиной, которую любил.

Тангейзер понимал, что он чувствует. Карла смотрела на него из-за плеча гиганта. Она знала, что ему это нужно. Потом итальянка отвернулась, и ее муж поискал взглядом Грегуара.

Мальчик выдернул копье из бока лошади, обрезал постромки и смазал рану колесной мазью. Теперь он пытался снять хомут с шеи Клементины. Иоаннит подошел, положил на землю оружие и помог слуге. Кобыла со вздохом опустила голову. Мышцы сокращались под ее шкурой, а из живота текла кровь. Грегуар начал всхлипывать, и Тангейзер отстранил его:

– Иди с остальными. Возьми эти алебарды. Они нам еще понадобятся. Но больше всего мне нужен ты.

– Она будет мучиться? – спросил мальчик, глядя на лошадь.

– Нет. Иди.

Тангейзер повернулся и увидел, что к нему бежит Юсти. Его преследовал «пилигрим» с копьем. Рыцарь метнулся к повозке и схватил заряженный арбалет. Когда «пилигрим» поднял руку с копьем для броска, стрела пронзила его подмышку. Копье покачнулось, но все равно полетело вперед.

«Пилигрим» и мальчик упали одновременно. Матиас бросил арбалет и побежал за повозку. Из боковой улицы выскочили еще несколько человек и замахали руками тем, кто ждал на перекрестке за церковью.

Юсти, которому копье попало в спину, пытался встать на колени. Тяжелое древко заставляло копье раскачиваться, и боль снова уложила мальчика на землю.

Госпитальер вытащил меч, положил его на повозку и взял спонтон.

Грохнул мушкетный выстрел. Ни вспышки, ни дыма – слишком далеко. Послышались крики.

Это кричал Грегуар.

Тангейзер увидел, как мальчик корчится в луже крови, своей и Клементины.

Из одной штанины его новых красных штанов торчали обломки кости.

Копье, пронзившее Юсти, имело длинный и тонкий наконечник. Он вошел над левой лопаткой и вышел в верхней части груди, возможно задев легкое. Это выяснится потом.

Матиас наклонился, ухватил древко, поставил ногу на спину юноши и выдернул копье. Потом он поднял оружие, перехватил поудобнее, повернулся и швырнул в сторону противников, выбрав жертву среди троих «пилигримов», слишком неповоротливых или тупых, чтобы броситься врассыпную. Копье попало в грудь самому массивному из них, пронзив его насквозь.