Ал. Смирнов - Всемирный следопыт, 1931 № 05

«Начальнику енисейской экспедиции. Проход Карские ворота невозможен. Не ожидая меня, немедленно двигайтесь к Маточкину Шару. Красный летчик Клот».

«Ха! ха! Красный летчик! — подумал Клот. — В последний раа красный!»

Он повернулся и глянул в кабину механика. Там сидел Карп с наушниками на голове. В руках Карпа белел листок. Разбирая что-то, Карп сосредоточенно грыз карандаш.

Клот побледнел и с силой рванул ключ передатчика. Ключ остался у него в руке, оторванный с куском дерева.

Карп сосредоточенно складывал слова из записанных значков Морзе. Выходила такая чепуха, что в голове пошел звон, как от удара. Он поднял голову и встретил широко открытые глаза Клота.

Карп ничего не думал. Он не мог думать. Думать было некогда и не о чем. Его тело согнулось, и он полез в кабинку пилота. Здесь он увидел ключ в руках Клота. Тогда Карп первый раз подумал: «Что нужно делать?» Но прежде чем он подумал, рука сама опустилась в карман и снова поднялась с парабеллумом. Черный указательный палец дула уставился между широко открытыми глазами Клота. Прямо в бескровную переносицу. Не отводя дула, Карп сел за второе управление. Заправил ноги в педали, положил левую руку на штурвал. Тогда пальцы правой руки судорожно сжались, и черный указательный коротко толкнул огнем в бескровную переносицу. Клот откинулся и повис в предохранительном ремне.

Геофизики обсерватории Маточкин Шар вели с теодолитом наблюдение за только что выпущенным шаром-пилотом, когда со стороны Карскою моря они услышали шум мотора. Мимо устья пролива прошел большой самолет. Машина скрылась за вершину в направлении к мысу Выходному. Геофизики с сожалением посмотрели в сторону, где заглох гул неожиданного визитера далекой земли. Потом они повернулись туда, где за пять минут до того был виден шар-пилот, но только для проформы — шар давно исчез. И когда они уже сложили теодолит, собираясь возвращаться на обсерваторию, до слуха их донесся тот же гудящий звук идущего высоко самолета. Звук быстро приближался. Огибая вершину сопки, отгораживающей площадку обсерватории от Карского моря, на высоте ста метров шел самолет. Геофизики в недоумении остановились — им еще никогда не приходилось видеть самолета, летящего таким странным образом.

Машина беспорядочно качалась с борта на борт, виляла в стороны и то резко набирала высоту, то неожиданно клевала носом. Моторы то рвали воздух сдавленным ревом, то, громко стрельнув, затихали. Казалось, кто-то забавлялся титанической игрой с тысячью лошадей, заключенных в стальные рубашки цилиндров.

Вдруг один из геофизиков — длинный, худой, в старых железных очках — испуганно вскрикнул. Быстро снижаясь, машина шла прямо на него. Она перерезала наискось пролив и серой массой, закрывшей перед геофизиком все небо, с воем и звоном пронеслась над самой головой. Толкнуло бурным потоком крутящегося грохота и обдало резким запахом моторного масла. Геофизик бросился на землю и прижался к острякам мелкого шифера. Но вой сразу угас у него за спиной, проглоченный коротким оглушительным звоном. Самолет ударился в землю.

Из дома обсерватории к самолету бежали люди. Сзади всех, придерживая железные очки, бежал худой геофизик.

Распластавшись разъехавшейся вширь металлической лодкой, с бесформенно изломанными крыльями, самолет лежал на камнях. Из пилотской кабинки торчала рука. Пальцы руки судорожно сжимались и разжимались. Подбежавшие люди заглянули в кабинку. Там было двое. Один сидел скрючившись, прижатый колонкой штурвала, уткнув голову в колени. Другой сидел прямо, придавленный к стенке сплющившейся кабины. Взглянув на его лицо, подбежавшие люди отшатнулись. К ним был обращен ряд оскаленных верхних зубов. Нижних не было. Не было всего подбородка. Вздутый окровавленный язык повис до самого горла.

Прибежавшие с обсерватории хотели вынуть этого человека из кабинки. Они взяли его подмышки и потащили. Он захрипел и откинул голову. Язык его завернулся трубочкой и поднялся к небу. Ноги человека были крепко защемлены обломками самолета. Обсерваторцы беспомощно опустили руки. Человек сделал рукой жест: «Хочу писать». Ему дали карандаш и бумагу. Затирая серый след карандаша полосками крови, он нацарапал:

«Срочно нач Енисейской идите Карские Ворота. Море свободно. Подходы Мат-шару забиты».