Джеральд Даррелл - Птица-пересмешник

– Именно так, – сказал сэр Ланселот. – Истории, подобные той, что имела место в нашем микрокосме, происходят повсюду в мире, и, как правило, последствия их бывают более прискорбными.

– Хорошо, что мы здесь, на Зенкали, обладаем достаточной властью для принятия решений, – сказал Кинги. – Я всегда чувствовал, что во многих странах мира власть слишком распылена, чтобы быть эффективной. Демократия по-своему хороша, но подчас при помощи диктатуры – в мягкой, разумеется, форме – можно добиться большего.

– Положимте, что так, – с сомнением сказал сэр Ланселот.

– А вот и счастливая парочка, благодаря которой заварилась вся эта каша, – сказал Кинги и обхватил своими могучими руками Питера и Одри за плечи. – Милая Одри, – сказал он. – Вы сегодня выглядите счастливой как никогда! Не потому ли, что вы решили взять себе в мужья честного малого в лице Питера Флокса?

– О да, – сказала улыбающаяся Одри. – Я решила: в чем он нуждается больше всего, так это в сварливой жене.

– Ему следовало бы почитать за счастье, что на него будет ворчать такая красавица, как вы, – сказал Кинги. – И я открою вам секрет: наш благодарный остров подарит вам на свадьбу плантацию деревьев амела.

– О, Кинги, – сказала Одри. – Вы так щедры!

– Скорее предусмотрителен, – сказал Кинги. – Я надеюсь, что благодаря этому Зенкали станет вашим родным домом навсегда.

– Не сочтете ли вы «оскорблением величества», если я поцелую вас? – спросила Одри.

– Сочту, если откажетесь, – твердо сказал Кинги. Ну, Питер, пошли, сообщим обо всем папочке, – сказала Одри.

– Заодно передайте, что если он еще раз тиснет обомне какую-нибудь гадость, то я выкину его за шкирку с острова. «КОРОЛЬ УКУШЕН БОГОМ». Какой подрыв репутации монарха, а!

…Под гигантской бугенвиллеей, где била ключом жизнь насекомых, плавно покачивался королевский гамак, в котором восседали Ганнибал и Джу. Под гамаком, скрестив ноги по-турецки, сидел папаша Дэмиэн.

– Ну, уважаемый и обожаемый предок, у меня для тебя новость! – сказала Одри. – Наш высокочтимый король подарил нам с Питером плантацию амела!

– Как – плантацию амела? – спросил Симон. – Что бы моя родная дщерь позорила отцовские седины, живя во грехе у него под боком на плантации амела?

– Боже, да что ты несешь! – сказала Одри. – Разве я собираюсь жить во грехе?!

– Не хочешь ли ты сказать, о моя дражайшая дщерь, что ты по глупости решила повести сего неоперившегося отрока к церковному алтарю? Смилуйся, о Матерь Божия, это еще хуже, чем жить во грехе!

– Ну, ничего, немножечко греха тоже не помешает, – сказала практичная Джу. – В конце концов, грехи – это мой хлеб, без них я осталась бы без работы! Но, я надеюсь, у вас все серьезно? Могу я вас обвенчать?

– А где же еще им завязать брачные узы, как не здесь? – сказал Ганнибал. – О Господи! Я теряю не только ту единственную девушку, которую искренне любил, но и добрую помощницу. А я ведь так рассчитывал на тебя еще на девяносто ближайших лет!

– На все воля Божья, – сказал Питер.

– Что ж, – произнес, Ганнибал, – теперь, когда всю эту заваренную вами кашу удалось расхлебать, я отниму у Питера еще немножечко времени – если, конечно, эта паршивка хоть ненадолго оставит его в покое… Питер, у меня к тебе будет вот какое задание: я задумал выпуск нового, исправленного издания своей книги.

– Это какой же?

– «Зенкали. Фрагментарный путеводитель для случайного приезжего».

– Так это… ваша?! – спросил изумленный Питер.

– «Ваша»! Ты еще спрашиваешь «ваша»! Ну а кто еще на острове, по-твоему, обладает такой эрудицией и таким блестящим знанием английского, чтобы проделать столь титаническую работу? – спросил Ганнибал.

– Так вы действительно собираетесь готовить новое, исправленное издание? – спросил Питер.

– Безусловно, – ответил Ганнибал, – если ты готов мне помочь.

– Я-то готов, но мы сначала хотели бы провести медовый месяц, – сказал Питер.

– Как – медовый месяц? Вы же еще не повенчаны! –

удивился Ганнибал.

– Мы решили поступить наоборот, – как бы извиняясь, объяснила Одри. – Сначала медовый месяц, потом венчаться.

– О Святой Павел и двенадцать апостолов! Так, стало быть, моя дочь будет стоять перед алтарем и каяться во всех грехах?! – воскликнул Симон, бия себя в лоб. – Только из-за чистоты души моей я не потерплю такого!

– Если не секрет, где вы намерены провести этот странный предсвадебный медовый месяц? – поинтересовался Ганнибал.