Павел Фоменко - Поцелуй тигрицы. О дикой природе, таежных странствиях, жестоких испытаниях судьбы и спасении легендарных хищников

Особая благодарность моей семье: жене Юлии, сыновьям Егору и Паше, всячески поддерживающим меня в этом начинании и в моей непростой работе, за их веру в мои силы. И конечно, моим многочисленным друзьям: охотникам, рыбакам и братьям-охотоведам.

Спасибо, что мы прошли этот путь вместе!

Павел Фоменко

Здоровый хищник сам избегает человека, а встреча с раненым или больным тигром всегда опасна. Его отец и дед, всю жизнь охотившиеся в тайге бок о бок с тигром, видели «хозяина», как они почтительно называли этого зверя, крайне редко.

У подножия могучей сопки, заросшей кедровой тайгой, прилепилась маленькая охотничья избушка-зимушка. На фоне огромных деревьев она была похожа на большую шишку, упавшую поздней осенью в снег. Начало зимы – горячая пора для охотника-промысловика. Капканы на соболя уже раскиданы, мясо и для себя, и на приманку припасено. На лабазе длинными рядами лежат ленки, пара тайменей, мешок с хариусами. Остальные продукты на долгие три месяца промысла завезены еще по осени на лодке-ульмаге [1] Ульмага – традиционная лодка удэгейцев и нанайцев – коренных малочисленных народов Дальнего Востока. .

В такое время главное – не лениться и проверять капканы, расставленные по путикам-дорожкам, которые проложил еще отец. Каждый год путики надо чистить от ветровала, подновлять затески – путеводные маячки на деревьях. По такой дорожке в любое время дня и ночи можно добраться до своего убежища. Там всегда есть заранее припасенная сухая стружка-разжига или кусочек пня-смоляка, чтобы замерзший охотник легко и быстро растопил печурку и согрелся. На плиту сразу ставится большой армейский чайник, чтобы восполнить большие потери энергии и воды, которые теряет промысловик во время своей трудной и опасной работы. Чаепитие, приготовление еды, зарядка патронов и починка снаряжения затягивались до поздней ночи, и огонек свечки или керосиновой лампы долго не гас в маленькой избушке среди тайги. Так было и сейчас на берегу могучего Бикина – дальневосточной Амазонки, где жили дальневосточные народы удэге и нанай, великие охотники и рыболовы.

Дальний путик упирался в самую вершину ключа. С утра, обходя капканы, Василий снял четырех седых белок и пару молодых собольков с легкой бусинкой в светлом мехе, а на обратном пути решил пробежать по сопке в надежде подсечь свежий след соболя и взять его гоном. К сожалению, собак у Василия не было, вернее, совсем недавно они еще были, но осенью на корневке (добыча корня женьшеня) тигр почти из-под ног утащил очередного четвероногого помощника – молодого кобеля-лайкоида. Хорошие собаки в этой тигриной тайге долго не жили. Василий уже потерял счет погибшим псам, но зла на тигров не таил – у каждого своя добыча.

Снег был по щиколотку – в самый раз для погони за соболем. Охотник поднялся по распадку к самой вершине и увидел свежие крупные следы зверька. «Похоже, взрослый кот!» Определив направление, он быстрым шагом, иногда переходящим в бег, пустился в погоню. Василий подрезал след, вглядываясь в его хитросплетения, ведущие назад к избушке. Вышел в пойму ключа и снова пересек свой путик . И вдруг на тропе, по которой удэгеец прошел всего часа четыре назад, он увидел четкие отпечатки лап тигра. Вообще-то, полосатые здесь не редкость, и их следы часто встречались на участке, но на глаза звери не попадались, да и Василий не очень-то стремился к встрече с грозным хищником.

След был необычный – это сразу бросалось в глаза. Зверь явно хромал на одну лапу, о чем говорила борозда между отпечатками. «Это плохо, даже очень плохо, – подумал Василий. – Раненый или больной тигр – большая беда».

Здоровый хищник сам избегает человека, а встреча с раненым или больным тигром всегда опасна. Его отец и дед, всю жизнь охотившиеся в тайге бок о бок с тигром, видели «хозяина», как они почтительно называли этого зверя, крайне редко.

Соболя удалось загнать лишь на исходе дня. Эх, не хватило какого-нибудь часа, чтобы достать зверька из поваленного дуплистого тиса! Было слышно, как тот потихоньку сердито урчит, когда охотник начинал царапать древесину ножом. Расставив вокруг дерева капканы во всех возможных местах выхода соболя и заткнув крупные дупла обломками веток, Василий уже затемно двинулся к избушке. Ночь освещалась ранней луной, и найти путик не составило труда. Удэгеец не боялся тайги ни днем, ни ночью, мог провести ночь у костра хоть летом, хоть зимой. Тайга была его домом, и он знал в ней все или почти все. В лесу он боялся только людей – они порой были опаснее хищников.