Однажды в пещере, на пологой песчаной отмели, к нему снова пришло то чувство безопасности, которое давало только ощущение стаи. Полсуток возле него кружили сотни две горбылей-холо — поменьше и почти таких же, как он. Он льнул к их стае, наслаждаясь аурой «стадности», блаженствуя, завороженный плавным ритмом и балетно-точными движениями своих собратьев. Стая горбылей оккупировала куда большую территорию, чем та, на которой он охотился один; горбыли то уплывали к самой границе с открытым морем на волнах отлива, то снова возвращались вместе с приливом, кормясь на песчаных и илистых отмелях эстуария, а порой и становясь объектом нападения других хищников. И все это время одно лишь мрачное чувство терзало Меченого: благодаря датчикам на боках и у основания головы он понимал, что даже большое количество собратьев более не служит ему настоящей защитой, поэтому теперь он старался держаться спокойных золотистых вод реки, и вместе с ним плавали еще шесть горбылей из основной стаи. Здесь было относительно спокойно, и свист, скрип и хрюканье морских обитателей доносились лишь слабым эхом той какофонии, что гремела на широкой рифовой гряде, отделявшей залив от моря. Корма было много, и небольшая стая горбылей отдыхала и кормилась, тратя очень мало сил на охоту и наращивая мясо; опаловые бока рыб переливались всеми цветами радуги, а приобретаемый опыт только усиливал инстинктивное желание выжить во что бы то ни стало. Иные существа, делившие с ними среду обитания, обозначали свое соседство различными запахами, звуками, выделением химических веществ и даже электрическими разрядами. Эта тихая заводь буквально кишела живыми существами и была для рыб не менее благоприятна, чем густой подлесок для лисиц или травянистая саванна для диких котов.
Меченый и остальные члены его маленькой стаи принадлежали к классу позвоночных, составлявшему более трех четвертей обитателей Земли, хотя подводные жители насчитывали куда больше различных видов, чем сухопутные, и были значительно ярче окрашены, чем, например, птицы, а встретить их можно было в любом водоеме: в реках, озерах и морях.
Они доминировали там на глубине в несколько сантиметров от поверхности до более десяти километров — в гигантских морских впадинах — и сохраняли жизнь как в вулканических горячих источниках, так и в полярных морях при температуре воды, близкой к нулю. Родным домом для Меченого и его друзей были моря на юге Африки; эти воды населяли также две с половиной тысячи различных видов рыб, обитавших и в поверхностных слоях, и на пятикилометровой глубине. Пища здесь была в изобилии, ведь берега Южной Африки омывали три огромных океана — теплый на востоке, холодный на западе и покрытый вечными льдами на юге. Этот широкий, полный опасностей мир ждал Меченого, которому пока что вовсе не хотелось покидать спокойные воды эстуария, где он был совершенно счастлив.
О теплокровных существах, особенно о тех, что обитали на суше, в жарком и светлом мире, он не знал ничего; он был знаком лишь с корморанами, и после нескольких встреч с ними стал избегать любого плавающего на поверхности предмета, особенно обладавшего лапами или ластами. Однажды стая горбылей оказалась окруженной птицами, которые с таким шумом гребли перепончатыми лапами и били по воде крыльями, что Меченый, совершенно утратив ориентацию, нырнул в глубину прямо сквозь стаю лобанов, а потом, спрятавшись в своей норе, среди спутанных, похожих на длинные волокна водорослей, смотрел, как мечется стая лобанов, похожая на взволнованный занавес, а черные птицы с белыми грудками, вытянув шеи, выхватывают их из воды одного за другим. В эти минуты вода была буквально пронизана электрическими разрядами и запахом страха, который не исчезал, пока его не унес отлив, и только тогда Меченый осмелился выплыть из норы. Вновь оказавшись в одиночестве, он двинулся навстречу потоку пресной воды, вверх по течению реки, и, несмотря на полную тьму, царившую ночью в черной речной воде, что струилась над более соленым придонным слоем, в котором плыл он сам, успешно ловил среди водорослей креветок и крабов, пока вокруг снова не посветлело.
Потом Меченый проплыл над песчаной отмелью следом за стаей серебристых полупрозрачных ящероголовов, глотая их целиком, пока вдруг не застыл от внезапно нахлынувшей волны страха — сигнал опасности пришел откуда-то сверху, слева, и мгновенно погас. Затаившись среди водорослей, Меченый с полминуты глубоко дышал, прежде чем вернуться к охоте на креветок, легко изгибая мускулистое тело и ловко руля сильным хвостом. И самке африканского коршуна-рыболова тоже понадобилось не более тридцати секунд, чтобы совершенно забыть о своем стремительном броске вниз, не принесшем никаких результатов, так что она преспокойно уселась чистить перышки на сухую ветку старого кладрастиса.
Читать дальше