Наталья Крудова - Сиамская овчарка

Шофёр снял Кляксу с шёлкового плеча женщины, и та сразу же опять завизжала.

— Она не укусила вас? — забеспокоилась Лена.

Шофёр вынес Кляксу из кабины. Он посадил её в брезентовую рукавицу.

— Теперь не скоро прогрызёт, — улыбнулся он, — но вам придётся сойти. Сам-то я без предрассудков…

Лена выскочила на тротуар. Взволнованный автобус проехал мимо. Дома она ловко собрала клетку, сунула туда Кляксу и поставила клетку на шкаф…

Первые дни Клякса боялась и плохо ела. При каждом стуке в дверь она пряталась под свою подстилку. Лену это устраивало. Ей было стыдно перед подружками, что у неё живёт крыса. Когда её спрашивали, кто в клетке, она говорила, что хомячок.

Лена жила на первом этаже в старом доме, и дикие крысы по ночам начали грызть пол. Клякса волновалась, слушая их возню, носилась по клетке, опрокидывала миску. Лена гладила её пальцем по голове, стараясь успокоить.

— Ну куда же ты? Тебя же загрызут, ты такая маленькая…

Однажды среди ночи раздался грохот. Клетка свалилась со шкафа. Клякса испуганно глядела вниз. Как Клякса выбралась из неё и столкнула клетку на пол, Лена не знала. Она взяла Кляксу, вынесла её на кухню и стала запихивать в дыру под раковиной. Клякса упиралась всеми лапами, царапалась, пищала. Лена сдавила ей лапы и затолкала в нору наполовину. Где-то на лестнице стукнули дверью, Клякса испугалась, вытянулась и скользнула в отверстие. Лена долго не могла уснуть, но успокаивала себя, что подвал придётся Кляксе по вкусу, ей там будет лучше.

Утром она выбросила изломанную клетку. Кляксина подстилка виднелась из-под шкафа. Лена потянула её и вытащила вместе с сонной Кляксой.

Лена и сама не ожидала, что так обрадуется.

— Крыска моя бедная, — бормотала она, — умница, сейчас молочка подогрею… Прости меня, живодёрку несчастную…

Клякса зевнула, показав все четыре зуба и толстый розовый язык. Щуря на свету глаза, она долго потягивалась, прогибая спину и поднимая переднюю лапу с растопыренными пальцами. Лена принесла ей молока, и Клякса припала к нему, долго лакала, неудобно вытянув шею. Передохнув, она стала есть как всегда — зачерпывала молоко лапой и подносила ко рту, так ей было удобнее.

А Лене пора было идти на работу. Оставить Кляксу свободной она побоялась и посадила её между окон, сунув туда мисочку с молоком и кашей.

Только вернувшись, она вспомнила, что забыла бросить Кляксе её подстилку. Клякса сидела между окон взъерошенная и тяжело дышала. Лена представила, как страшно было ей сидеть на свету между стёклами, прислушиваясь к грохоту машин и хлопанью дверей, каким враждебным и грозным казался ей мир…

Лена взяла Кляксу на руки, совала ей печенье, ругала себя, она вливала Кляксе молоко ложкой, возилась с ней всю ночь, а утром сунула крысу в карман плаща и поехала с ней на работу. Она спрятала Кляксу в ящик своего стола, и крыса шуршала там чертежами. Лена так часто заглядывала в стол, что её сосед, чертёжник Карпов, спросил:

— Детектив? Дашь почитать?

— Нет.

Лена не пошла в этот день обедать, только попросила девочек, чтобы принесли пирожок. Она боялась за Кляксу. Боялась, что Карпов обнаружит её и побежит пугать девочек-чертёжниц, как пугал их однажды деревянной зелёной змеёй.

Когда Лене принесли пирожок, она украдкой сунула кусочек в стол. Клякса благодарно потянулась к ней.

А дома ждала Машка. Она была длинная, загорелая, с белыми от солнца волосами.

— Мама, кто у нас живёт? Это кому молоко? Кошка, да? Я искала, искала…

— Принеси мне тапки, — попросила Лена.

Когда Машка обиженно ушла за тапками, Лена быстро вытащила Кляксу из-за пазухи и сунула её под кровать. Клякса прижалась к руке, хватаясь лапами за пальцы.

— Я её сначала подготовлю, ладно? — спросила Лена. Она уже давно верила, что Клякса понимает все её слова.

— Маша, — сказала она, когда дочь вернулась, — садись. Понимаешь, белок не было, и я купила другого зверька. Она не хуже. Такая ручная и вся в пятнышках. Почти белка, только хвост не пушистый…

Маша смотрела настороженно.

— Тебе она понравится, вот увидишь. Это крыса.

Маша взвизгнула и подобрала под себя ноги.

— Крыса! — закричала она. — Ты, что, смеёшься? Я их ненавижу!

— Ты только взгляни на неё, — просила Лена, — она ласковая и меня любит. Ты только взгляни на неё.

— Я их боюсь, мама! Даже мёртвых боюсь.

Лена отвернулась, стараясь сдержать слёзы. Ей казалось, что Клякса прислушивается там, под кроватью.

— Хорошо, я её отдам. Только не кричи так.