Юрий Ситников - Возвращение Кота

…Чаще остальных на заднем дворике появлялись те, о ком пойдет речь ниже.

Анатолий Максимович, Варин отец, как известно, работает мясником. Человек он кругом положительный, веселый, с обостренным чувством справедливости. Пожалуй, Анатолий Максимович больше остальных любил магазинных кошек, Ким с Фиской платили той же монетой. Мясник – и этим все сказано. Получая от него миску с мясом, они с такой благодарностью и трепетом терлись о ноги, что грузчик дядя Жора (наверняка от зависти, его-то животные сторонились) не упускал возможности лишний раз съехидничать.

– Смотри, Стас, – громко говорил он своему напарнику, парню двадцати пяти лет. – Толян опять котяр мясом перекармливает. Казенное, между прочим, мясчишко растрачивает. Эй-йей, – ещё громче орал дядя Жора. – Толян, ты бы лучше жене кусок мяса отнес, чем кошек кормить.

– Моя жена мяса не ест, – спокойно отвечал Анатолий Максимович, поглаживая Кима.

– Как не ест, совсем не ест?

– Совсем. Вегетарианка она.

Дядя Жора заливался хриплым смехом.

– Слыхал, Стас, во прикол, у мясника жена не ест мяса. Вегетарианка, так её растак! Толян, а ты когда женился на ней, знал, что она с чудинкой-то?

– Ты бы завязывал с перекуром, Виталич, – кричал в ответ Анатолий Максимович. – Работай давай!

– Ладно, ладно, – отмахивался дядя Жора. – Не учи ученого, я свое дело знаю. Работаю на отлично, и отдохнуть чуток имею право. Жена у него мяса не ест. Зато, небось, теща за обе щеки уплетает, а, Толян? – Противный смех дяди Жоры обрывался сухим кашлем.

Дяде Жоре было слегка за шестьдесят, человеком он был желчным, себе на уме; тонкокостный, на вид субтильный, но силу имел недюжинную. Лицо в морщинах, глазки маленькие, близко посажены друг к другу, нелепо и комично смотрелись рядом с мясистым носом и тонкими губами. Себя дядя Жора любил безгранично, окружающих по большей части терпел, животных ненавидел. Киму с Фиской мог отвесить оплеуху, мог за обрубок хвоста дернуть, а то и ногой пнуть. Злой человек и даже скрыть того не старался.

Второй грузчик, Станислав, парень хороший, правда, попав под влияние дяди Жоры и постоянно находясь в его компании, начал потихоньку черстветь и грубеть, да злоупотреблять спиртным. Опять же с подачи старого грузчика.

Одна из продавщиц – Карина, ровесница Стаса – приходилась дяде Жоре падчерицей. Он-то и пристроил её в магазин, подбивая Стаса быть посмелее и закинуть удочку в сторону отношений с Каринкой.

– Не тяни, Стасик, – говорил дядя Жора. – Быка надо брать за рога. Тебе моя Каринка нравится? Так чего ты мешкаешь, хватай её, пока тепленькая. Будешь мне зятем, семейный подряд у нас получится.

Карина нравилась Стасу, и зятем дяди Жоры он стать совсем не прочь, но загвоздка в том, что падчерица старшего товарища была до обидного дикой. Чистая дикарка. Людей сторонилась, постоянно молчала, слова из неё не вытянешь; а если и прошелестит что-то бесцветным голосом, то не сразу и услышишь. За все время их знакомства улыбнулась Карина раза два, не больше; и ходит, вечно сутулясь, вся забитая и несчастная. Жалкая она была, Карина эта. Одним словом – тусклая.

Во время обеда Карина приносила отчиму сверток с бутербродами, Стас пытался шутить с девушкой, острил, хохмил, играл на публику, иногда хватал Карину за руку, подмигивал, пытаясь разглядеть в испуганном взгляде малейшую заинтересованность и капельку теплоты. Бесполезно. Карина отнимала руку, сжималась, как пружина и, не глядя на парня, торопливо возвращалась в магазин.

– В кого такая уродилась, – зло бросал дядя Жора. – Мать – бой баба, отец у неё был рубаха-парень, а эта… Моль скучная! Ничё, Стасик, и не таких объезжали. Ты, главное, не отступай, понапористей действуй, пощупай там её в уголке каком, ущипни, то да се. Долго не простоит, сдастся.

Стас улыбался. Дядя Жора сначала сипло смеялся, потом кашлял, а под конец, так уж было у него заведено, ругался.

Работала в магазине продавщица Антонина, полная женщина средних лет. Улыбчивая, добродушная, веселая, она, несмотря на свои сорок с хвостиком, по-прежнему оставалась для окружающих просто Тоней. Ладила со всеми, с кем доводилось общаться – такой характер. Дядю Жору улыбчиво укоряла, со Стасом вдоволь смеялась, ничуть не смущаясь его грубоватой речи. Анатолию Максимовичу при встрече всегда новый анекдот рассказывала (да так, как не умел рассказать никто другой) с чувством, с нужными интонациями, а главное, с юмором.

Дружила Тоня и с Кариной, хотя правильней будет сказать, Карина, устроившись в магазин, одной лишь Тоне позволила с собой сблизиться. С ней и посекретничать могла, как со старшей приятельницей, сплетнями поделиться, совета спросить. Уважала она Тоню за открытость и отсутствие всякого малодушия.