Эрнст Кудусов: Остаюсь на зимовку (Охота пуще неволи. Трудный сезон)

Итак, после нескольких таких уточнений маршрута мы наконец форсировали реку и углубились в тайгу по выбранному путику. В мороз идется хорошо, особенно-то не попрохлаждаешься. Так что пять километров мы отмахали даже меньше чем за час. Правда, я не останавливался у капканов, чтобы зачистить их или сменить приманку, решив это делать на обратном пути. Но попавших соболей все-таки снял. Два экземпляра. Значит, мои расчеты оказались верными. Что же, приятно это осознавать.

На обратном пути я обновил приманку. Но должен заметить: −47 −48°—это предел, когда можно еще работать на путиках. Вообще же на пределе лучше не работать, ибо это труд на износ. Удовольствия он уже не доставляет. А ведь труд, как и вся жизнь (ведь жизнь-то из труда в основном состоит), должен приносить удовольствие. Работа на пределе возможного может доставить удовольствие, если она кратковременна и эпизодична. Если же она входит в систему, то превращается в каторгу. Мой же принцип — работать так, чтобы получать от этого удовольствие. Мне сегодня необходимо было пойти в обход, чтобы убедиться в правильности своей гипотезы. Я убедился и теперь спокойно могу пережидать морозы. Будем с Мальчиком отдыхать и отъедаться. Я рад, что у Мальчика теперь есть мясо. Да и мне легче: не нужно будет таскать лишние килограммы крупы.

На следующий день термометр действительно зашкалило: спирт опустился примерно до −57°. Но я не тужил, ибо закрома были полны, а дров и того больше, еще останется на следующий год. Ободрав соболей, я лежал и слушал приемник, думая при этом, сколько дней придется пролежать так. Ведь никаких признаков изменения погоды не появлялось.

Все оставшиеся дни января погода не менялась. Днем солнце иногда прогревало воздух, поднимая температуру до −48°, −46°. А однажды потеплело до −44° и я снова побежал в обход. Надо было закончить проверку всех путиков, которые уже более двух месяцев находились без присмотра.

Между прочим, в прошлом году я при −40° уже не показывал носа из избы. В этом году такая температура не то что теплынь, но вполне рабочая, которую можно и не замечать. Вот как меняются критерии. Человек все-таки удивительно легко приспосабливающееся существо. Видимо, это сыграло не последнюю роль в завоевании им земных пространств (невзирая на различия климатических особенностей планеты). Ни одно животное на земле не обладало такой приспособительной гибкостью. У всех был весьма определенный ареал, у человека же им оказалась вся Земля.

Короче говоря, несмотря на морозы, я обошел в январе все путики. Но ничего нового уже не получил. Лишь утвердился во мнении, что соболь идет с востока. Только этот ход настолько слаб и тощ, что первый заслон, выставленный в виде редкой цепи капканов, задерживает всех мигрантов. Следующий за первой цепью капканов второй поперечный путик уже оказался ненужным: до него соболи не доходили. Конечно, раз они идут с востока, то, естественно, широким фронтом и за пределами моих путиков проходят все-таки на запад. Значит, есть надежда изловить их на территории Андрея Карпова. Но лучше всех, вероятно, сейчас живется Анатолию. Ведь он первый встречает мигрантов и, конечно, отхватывает львиную долю. До меня доходят лишь прорвавшиеся через его заслон. А он-то, наверно, постарался построить глубоко эшелонированную систему. Интересно было бы узнать, как идут у него дела. В феврале надо будет обязательно сходить. Пока же надо вернуться на базу. Меня тянет туда в основном свежий хлеб, молоко и ягода. Этих продуктов в моей избушке пока нет. А я так соскучился по ним!

Поэтому, увидев 1 февраля на градуснике −44°, я собрался в путь, полагая, что днем воздух прогреется. Однако надежды мои не оправдались. Несмотря на бодрый темп, я под конец пути стал замерзать, вернее, замерзли только руки, но это уже симптом. И действительно, когда я пришел на базу, термометр показал повышение только на один градус. В самой же избе стоял межпланетный колотун. Я затопил печку и бензоплиту, привезенную зимой. Но только через шесть часов стало жарко. Топить пришлось всю ночь, потому что к вечеру температура за окном упала до −50° и задул сильный восточный ветер. В общем, поспать не пришлось, так как перерыв в топке всего на два-три часа охлаждает избу до отрицательных температур. Не изба, а решето.

Днем следующего дня продолжал непрерывную топку. Заодно вертелся по хозяйству: натопил баню и помылся. Естественно, было не до сна. Но и ночь не дала покоя. Черт знает, что за антициклон! Стоит уже более десяти дней, непрерывно получая подкрепления. И хоть солнце прогревает пришедшую холодную массу воздуха, однако новая порция холодного воздуха снова возвращает температуру к исходной точке. Я не спал уже вторые сутки, и меня начало качать от усталости. Но уснуть я не мог, даже забыться ненадолго. Не позволяла взвинченная нервная система. Вообще-то это пока здоровая реакция организма. Ведь усни я безответственно в этой избе сейчас — и можно и окочуриться от переохлаждения. Вероятно, так вот и замерз в своей избе один из охотников промхоза. Мои нервы сейчас возбуждены до предела. Не давая организму расслабиться, они заставляют его работать на форсаже. А это уже работа на износ. Нет, надо бежать из этой избы, и как можно быстрее. Только бы дождаться послабления мороза. Хуже всего — это завывание ветра. Не будь его, тепло не выдувалось бы так быстро, и я мог бы поспать хоть пару часиков.