Леонид Сергеев - Железный Дым

Но главное, когда я прилег рядом со своим другом, внутри меня зашевелилось что-то святое – мне захотелось, чтобы все мои московские друзья стариканы, которых мучают болезни, тоже помолодели. Я нашел на берегу пустую полиэтиленовую бутылку и вновь сбегал к источнику, набрал святой воды и… проснулся. Меня растолкал Дым – Пора готовить обед!

Когда мы уже приготовили суп на костре, Дым неожиданно вбежал в воду и гавкнул. Я обернулся – к берегу подходил водолазный бот, который еще на озере произвел на моего друга сильное впечатление. На корме бота стоял Николай с велосипедом, курчавый водолаз Василий и его помощник, длинный парень в тельняшке.

– Наслышался о вас в Алоли, – сказал Василий, сходя по трапу и протягивая мне руку. – Этот пес далеко пойдет, – он кивнул на Дыма. – Такое с гранатой и бомбой отчубучил!

Помощник водолаза поддержал шефа:

– Куда там! Знаток металла! У него не иначе как локатор в черепушке.

– А может, в него переселилась душа токаря пятого разряда? – вставил Николай.

– Все может быть, – кивнул Василий. – Мы мало что знаем о животных и я давно ничему не удивляюсь. У меня был кот. Так он за несколько километров по слуху определял, наш бот идет или какое другое судно. И выходил меня встречать.

Василий с помощником принесли гидрокостюм, шлем, маску, кислородные баллоны; перекидываясь шуточками, стали готовить снаряжение.

– Интересная у нас работенка, трали-вали.

– Куда уж как! То утопленников ищем, то чистим русло Великой от мусора.

– Разнообразная. То озеро, то река, то болото, трали-вали…

Дым контролировал все их действия и даже сунул голову в шлем, пока он лежал на песке, как бы примеряя доспехи специалиста подводника.

Спустя полчаса водолаз Василий, облачившись в гидрокостюм, зажег фонарь и вошел в болото. Он вышел быстро и, погасив фонарь и сняв маску, сказал:

– Под илом лежат обломки самолета. Звезда на крыле видна четко. Это вам не трали-вали! Надо пригонять подъемный кран.

К этому времени вокруг болота уже столпились мальчишки из Лесопильни; услышав потрясающую новость, ребята подняли такой галдеж, что Дым залаял, призывая их к порядку.

– Это событие крупного масштаба, – сказал Николай, который стоял рядом со мной.

А водолаз Василий подошел к Дыму и пожал ему лапу.

– Подтверждаю, ты достал кусок фюзеляжа! Ты совершил подвиг! Прими мои поздравления!

Помощник водолаза и Николай тоже бросились поздравлять моего друга; мальчишки начали скакать вокруг него и визжать – устроили сумасшедшее ликование. А он – это особо отмечу – не возомнил себя героем, не стал выпячиваться и задирать нос, не устроил победного шествия – в общем, не заболел звездной болезнью. Он оставался таким же, каким был всегда – спокойным ко всяким восторгам и похвальным словам. Дым проявил еще одно свое ценное качество – скромность.

Конечно, в глубине души Дым радовался, а я так от радости не чувствовал под собой ног, но все же наша радость была не полной, ведь мы так и не пообедали, а у меня уже под ложечкой сосало, а у Дыма в желудке бурчало, как в испорченном водопроводном кране. Только когда водолазный бот ушел в низовья Великой, а жители Лесопильни отправились к своим домам, мы, наконец, съели уже остывший суп. Потом, откинувшись на песок, я сказал:

– Сегодня ты, Дым, отличился как никогда. По такому случаю предлагаю устроить отдых. К станции пойдем утром. А сегодня искупаемся, просто посидим на берегу.

Дым промолчал, потому что понял – наше путешествие закончилось.

На закате солнца, когда из-за сосен стали наплывать, похожие на дирижабли, облака, мы из подручного материала – всяких веток и палок, и куска полиэтилена, соорудили шалаш. Не столько на случай дождя, сколько для уюта. Потом искупались, сели перед шалашом и, прижавшись друг к другу, долго смотрели на проплывающие суда… Мне больше всего нравились речные трамваи, которые шли в огнях, с музыкой. Дыму – буксиры с автомобильными покрышками на бортах; эти речные трудяги натужено толкали баржи, оставляя за собой клубки сизой гари. Дым, как всегда, был на стороне тех, кто превыше всего ставит работу, а не развлечения.

В десять часов утра мы уже сидели на платформе Идрица и ждали поезд на Москву. Над нами было абсолютно чистое голубое небо. Голубизна прямо-таки искрилась и в ней с писком носились стрижи.

Дым смотрел вдаль – туда, где за домами блестела Великая. Он был не прочь вернуться к реке, собрать байдарку и плыть к Чудскому озеру, и дальше до самого Балтийского моря. Я перебирал в памяти все десять дней путешествия.