Алексей Калиновский - О чем пьют ветеринары. Нескучные рассказы о людях, животных и сложной профессии [litres с оптимизированной обложкой]

К сожалению, три дня пролетели, и Сашке пора было возвращаться домой. Мы заранее договорились, что Дэна Сашка привяжет, когда уже будет уезжать. Я пошел провожать друга и по дороге как бы невзначай Сашка посадил Дэна на цепь возле навеса, погладил, как и было сказано, без сопливых расставаний, и мы пошли в сторону станции. Я скосился на Сашку. Он шел молча, явно сдерживая свои эмоции.

Уже возвращаясь на поле, я увидел Дэна, который стоял там, где его оставили, и смотрел туда, куда ушел его хозяин, явно ничего не понимая. Целый вечер он был сам не свой, а наутро чуть не вцепился в кого-то из ребят, кто пошел его кормить. Все вернулось на круги своя.

Через месяц вольная жизнь закончилась, и мы возвратились в питомник. Дэна поставили на самый дальний пост, туда, где только сильная собака может самостоятельно нести службу. Мы с Дэном подписали пакт, по которому я его кормлю, а он меня не кусает, но близко пообщаться с ним он мне с того лета так никогда и не позволил.

Через два года я поступил в академию. Как-то, заехав в питомник, я спросил Самойлова о Дэне.

– А его убили на посту. Готовили большой переброс, охрана об этом не знала, и Дэн остался один на один с ворами. Естественно, он не сдался.

Дежурство на Юннатов 31 декабря, как правило, никогда не бывало напряженным, если только вдруг не случится что-нибудь экстренное. Дежурство обычно бывало радостным. В основном люди шли со всякой мелочью, чтобы завершить уходящий год со спокойной совестью. У всех было хорошее настроение, все уже готовились. А также в предновогодние дни, да и вообще в предпраздничные, было принято не просто отблагодарить доктора в каком-нибудь денежном выражении, а еще сделать подарок. Как правило это были бутылки шампанского, водки, коньяка, шоколадки, коробки конфет, словом, все то, что уже не надо было доставать к столу через знакомых директоров магазинов. Да и на самой станции дежурная смена накрывала стол достаточно изысканно.

Дело шло к одиннадцати вечера, и я уже собрался домой. Идти минут двадцать, принять душ – и за стол. Там уже были и холодец, и традиционное сациви, и курица, фаршированная фисташками, – чудеса кулинарного искусства моей матушки. В ординаторской вовсю бурлила предновогодняя суета. Охлаждались бутылки, накрывался стол, жизнь била ключом. Дима Коропов, который оставался на ночь, пошел проводить меня до двери. Мы – как те две дамы из анекдота, которые пятнадцать лет отсидели в одной камере, а когда их выпустили, еще два часа разговаривали у ворот тюрьмы – зацепились языками. Разговор как раз перешел в стадию рукопожатий и расставания, когда дверь открылась и в клинику вошел мужчина с ирландским сеттером на поводке. Передняя лапа сеттера была перевязана, бинт был весь красный и с него, несмотря на мороз и снег, капала кровь.

– Вот, – вымолвил хозяин и посмотрел на нас.

– Ну, Дмитрий Игоревич, с Новым годом! Я пошел, не буду мешать.

– Лехан, – Дима смотрел на меня взглядом несчастного сенбернара, который сидел у стола и мимо носа которого проносили вилку с едой, – не уходи.

– Здрасьте, Новый год все-таки, я домой хочу, к столу.

– Доктор, – точно таким же взглядом, как и Дима, на меня смотрел хозяин, – ну не уходите. Я отблагодарю.

– Ну при чем тут благодарности…

– А стол, – хозяин перебил меня, – мне жена с собой дала. Там в машине целая сумка. Сейчас принесу.

Ситуация резко изменилась.

– Принос сумки переносится на потом, а сейчас к делу. – Я снял с себя куртку, Димка радостно помчался за моим халатом в ординаторскую.

– Сейчас положим собаку на стол и начнем. Кстати, а вы крови не боитесь? – я обратился к хозяину.

– Да вроде нет.

– Если почувствуете себя плохо, то говорите сразу. Не надо тут геройствовать, крепиться и ждать, пока вы рухнете в обморок и как раз перед Новым годом разобьете себе голову.

Мои слова были далеко не праздными. Наркоз в те времена на практике отсутствовал как класс, он существовал официально, но только в учебнике ветеринарной «Фармакологии» академика Мозгова, поэтому всякие раны животным зашивали под местной анестезией. Фиксировал же собаку или кошку владелец. Врачи под это дело свои руки не подставляли. Фиксировать животное, если это правильно делать, совсем не сложно. Среднестатистический мужчина весом от семидесяти килограммов без труда может удерживать в лежачем положении крупную собаку. Проблема заключалась в другом. При фиксации хозяин стоял лицом к животному, и все манипуляции происходили прямо перед ним. Вид крови и ее запах выдерживали не все. Поэтому частенько хозяин прикладывался без сознания на пол рядом со столом, на котором была его собака. В этот момент у врача была дилемма: что делать – держать животное, которое сразу же пыталось встать и убежать, или приводить в чувство владельца, который, напротив, вставать совсем даже не собирался.