Жозеф Рони-старший - Обезьяны

— С ума вы сошли! — воскликнул он резким тоном.

Томпсон прицелился очень метко. Обезьяна-самка с детенышем на руках свалилась на землю и лежала, прижимая к груди с жалобными стонами испуганного детеныша. Смущенный вид Томпсона показывал, что он пристыжен своим поступком.

— Я не знал, что это самка, — сказал он.

Нам надо удирать, — перебил Джек Мильн. — Да поскорее. Поглядите-ка на них…

После выстрела Томпсона в храме наступила на минуту мертвая тишина. Затем обезьяны злобно затараторили и, все вместе бросившись вниз с пронзительным визгом, стали быстро спускаться всей стаей к водоему, где стояли молодые люди.

— На лестницу, на лестницу скорее! — вскричал Мильн.

Лицо Томпсона смертельно побледнело, и он пустился в бегство.

Первая обезьяна спрыгнула на землю в десяти шагах от них в ту минуту, когда юные охотники повернулись к длинному ряду ступеней, ведших наверх из водоема, — так быстро опустились обезьяны с храма. Джек Мильн оглянулся на миг и с одного взгляда увидел, что нечего и думать спастись бегством. Но если бы им удалось добраться до ступеней, у них была бы выгодная позиция в жестокой схватке, ожидавшей их.

— На ступени, если вам дорога жизнь! — крикнул он.

Следом за ними неслись большие серые обезьяны, злобно визжа и тараторя. Если бы обезьянка бриндабунд не привела их в ярость, они, пожалуй, не отважились бы напасть на людей. Но теперь они замышляли убийство. Джек Мильн видел это. Томпсон бежал впереди всех — у него были длинные ноги; он бросил ружье и мчался без оглядки, охваченный безумным страхом.

— Нам придется вступить с ними в бой на ступенях, — сказал Мильн скороговоркой.

В этот миг они подбежали к длинному ряду ступеней и повернулись кругом на узкой лестнице. Большой толстомордый гуннамун хотел схватить Мильна, но тот толкнул его что было мочи ружейным дулом.

За ним тянулась длинная стая серых обезьян; одни бежали на четвереньках, другие — на задних ногах; все злобно сверкали глазами и свирепо скалили зубы. Обезьяны были разной величины, но большинство — около двух метров ростом. Мильн очень хорошо знал, что если эти длинные косматые руки схватят человека, то ему уже не вырваться из них.

— Пр-р-очь! — заревел Гиббс и ударил со всего размаха прикладом винтовки по руке одну из обезьян. Рука повисла переломленная, точно гнилая палка, и обезьяна упала, закричав почти человеческом голосом.

Во время этой сумятицы, задыхаясь от удушливого запаха обезьян и отталкивая прочь их лапы, хватавшие его за платье и за руки, Джек Мильн благодарил судьбу, что гуннамуны не настигли их в водоеме. Тогда все было бы сразу кончено. Здесь же, на узкой лестнице у них была еще кое-какая надежда на избавление, хотя и очень слабая.

Томпсон оправился от испуга, хотя лицо его было очень бледно, а глаза расширены. Мильн и Гиббс подняли свои винтовки прикладом вверх, Томпсон стоял на лестнице позади них с небольшим охотничьим ножом в руках.

Никто не говорил ни слова. Для разговоров не было времени. Задние обезьяны лезли через спины передних, вытянув руки и скаля зубы. Большая серая обезьяна схватила за ствол винтовку Гиббса, крепко уцепившись за него, и между ними завязалась на минуту отчаянная рукопашная. Томпсон наклонился и ударил обезьяну ножом по руке. В ту минуту как он сделал это, протянулось два десятка рук, чтобы схватить его, и он попятился назад с криком ужаса.

— Так вот кого им хочется схватить — меня! — вскричал он не своим голосом.

Мильн с Гиббсом ничего не ответили. Они были слишком заняты. Весь водоем был битком набит гуннамунами; они тараторили, визжали и вливались неудержимым потоком на узкую лестницу. Через несколько секунд все должно было кончиться.

— Бегите верх, Томпсон! — крикнул Мильн задыхаясь.

Томпсон сжал в кулаке свой охотничий нож и не тронулся с места.

— Бегите вверх, вам говорят, — подхватил Гиббс, — иначе вам не сдобровать!

То, что случилось после, произошло так быстро, что у всех троих сохранилось лишь смутное воспоминание об этом. Мильн вдруг почувствовал, что обезьяны схватили и прижали его руки к туловищу точно тисками, а винтовку, повернутую вверх прикладом, вырвали у него и бросили прочь.

Гиббс поскользнулся на ступеньке и скатился вниз под косматые лапы обезьян с закрытыми глазами, в полной уверенности, что все кончено.

Крик ужаса сорвался с губ Томпсона, и Мильн, прижатый к груди обезьяны и почти задохнувшийся, и Гиббс, барахтавшийся у ступенек, силясь подняться на ноги, услышали этот крик. Кое-как Гиббсу удалось встать, а Мильну освободиться от объятий, сжимавших его.