Дэвид Аттенборо - Жизнь на нашей планете. Мое предупреждение миру на грани катастрофы

Подъем в лагерь оказался долгим и опасным. Когда мы наконец добрались, Дайан лежала в постели в своей хижине, кашляя кровью. Но, несмотря на это, она убеждала, что поправится и сможет проводить нас к своим гориллам.

Однако на следующий день в лес нас повел Иэн. Я никогда еще не бывал в такой местности. Корявые, искривленные деревья в сгустках тумана возвышались над зарослями гигантских папоротников и крапивы, которые доходили нам до плеч. После того как мы нашли тропу горилл, следовать по подлеску оказалось проще. Примерно через час послышался треск впереди, и мы поняли, что уже близко. Мы продолжали осторожно продвигаться вперед, а Иэн начал издавать громкие хрюкающие звуки, чтобы обозначить наше присутствие. Важно было не застать горилл врасплох, иначе нас мог атаковать доминантный самец. Мы вышли на прогалину, и Иэн дал знак остановиться. Теперь мы должны были сидеть на виду, чтобы гориллы могли нас рассмотреть. Если они поймут, что мы с Иэном, они вряд ли станут нападать.

Передохнув несколько минут, мы двинулись дальше и вскоре настигли семейную группу горилл. Они кормились, горстями срывая растительность. Мы сидели и увлеченно наблюдали за ними, но через несколько минут они встали на задние лапы и лениво побрели в сторону. «Нас приняли», – сказал Иэн. В следующий раз мы сможем снимать.

На другой день с Иэном в качестве проводника мы с уважительной дистанции засняли, как гориллы добывают корм. Они практически не обращали на нас внимания. Позже Иэн предложил мне сказать несколько слов перед камерой, объяснить, какие чувства я испытываю, сидя так близко от них. Мы медленно приблизились к группе, которая деловито поглощала пищу, и я осторожно стал продвигаться вперед, чтобы животные были видны на заднем плане. Потом повернулся к камере и заговорил.

«В обмене взглядом с гориллой, – негромко говорил я, – больше смысла и взаимного понимания, чем с любыми другими известными мне животными. Их зрение, их слух, их обоняние настолько близки к нашим, что они воспринимают мир во многом так же, как мы. Мы живем в такого же типа социальных группах с преимущественно постоянными семейными отношениями. Они передвигаются по земле так же, как мы, хотя неизмеримо сильнее нас. Так что если бы появилась возможность покинуть человеческую обстановку и представить себя живущим в мире других созданий, то лучше всего будет жить с гориллами. Самец – невероятно мощное существо, но он применяет силу только для защиты семьи, и насилие внутри группы – большая редкость. Думаю, очень несправедливо, что Человек выбрал Гориллу как символ агрессии и насилия. Это совсем не характерно для них – в отличие от нас».

Мне хотелось, чтобы люди поняли: эти животные совсем не жестокие дикие существа из легенд. Они наши родичи, и мы должны о них заботиться. Ужасная истина в том, что процесс вымирания видов, который я наблюдал мальчиком в скалах, сейчас происходит на моих глазах и касается животных, которых я знаю, – наших ближайших родственников. И мы несем за это ответственность.

На следующий день мы нашли горилл неподалеку от того места, где оставили вчера. Они устроились на склоне противоположного берега небольшого ручья. Мартин Саундерс настроил камеру, звукооператор Дики Берд прикрепил микрофончик к моей рубашке. Джон сказал, что мне надо сказать несколько слов об эволюционном значении большого пальца.

Я спустился к ручью, перешел его и стал карабкаться на противоположный склон к тому месту, где, как я предполагал, Мартин со своей камерой сможет видеть и меня, и горилл. Джон показал мне большой палец. Но прежде чем я успел заговорить, что-то придавило меня к земле. Я обернулся и обнаружил, что вышедшая из зарослей огромная самка гориллы стоит буквально у меня за спиной и положила руку мне на голову. Она смотрела прямо на меня своими темно-карими глазами. Потом сняла руку с головы и оттянула мне нижнюю губу, чтобы заглянуть в рот. Мелькнула мысль, что это не самый подходящий момент начинать разговор об эволюционном значении большого пальца. Потом что-то придавило мне ноги. Оказалось, на них сидят два малыша и возятся со шнурками моих ботинок.

Я понятия не имел, как долго, в плане минут и секунд, длилось это общение. Наверняка несколько минут. Я был на седьмом небе от счастья. Потом молодняку надоели мои шнурки, и они не спеша удалились. Мать посмотрела им вслед и поковыляла за детишками. Я перебрался через ручей обратно к съемочной группе в полном ошеломлении от столь необычайной привилегии.