Михаил Фонотов - Мир открыт для добра

— Теперь, — говорит Евгений Михайлович, — мы «выступаем» из леса на город.

И действительно склоны гор, особенно в складках лощин, покрыты курчавой зеленью молодых лесов.

Можно понять лесоводов, которые, помимо «ширпотреба», стремятся посадить что-то и для души. Обычно это кедр.

Кедр — собственно, тоже сосна, сибирская или пятихвойная. Если у обычной сосны хвоинки растут парами, то у кедра в пучке пять хвоинок. Кедр в наших краях редок. Вырастить его трудно. Он считается благороднее обыкновенной сосны. Наконец, его орешки редкое для уральцев лакомство. Наверное, этим можно объяснить страсть лесоводов к кедру.

Евгений Михайлович показал нам посадки кедра с лиственницей недалеко от Аши. Мы насчитали на стволах до пятнадцати мутовок. Так оно и есть — посадкам лет семнадцать. А ежегодный прирост, достигающий полуметра, свидетельствует о том, что кедр чувствует себя здесь хорошо. Через год-два появятся и шишки. Тем не менее лиственница намного обогнала кедровые деревья.

В окрестностях Аши мы побывали в дубовой роще. Запомнился огромный, в два обхвата, дуб. Кора его седая, покрытая мхом, кое-где отслаивается. От нижних веток остались только сучья-коряги, зато повыше, над молодой порослью мощные ветки веером тянутся кверху, образуя раскидистую крону. Дубу, пожалуй, три столетия. Он старше Челябинска. Жизнь одного дерева вместила в себя целую эпоху. Подумать только, он родился еще при феодализме! Живой свидетель. Реликвия. Достопримечательность.

Во время экспедиции мы искали деревья-долгожители. Их, к сожалению, мало. И нигде нам не показали старое дерево. Мы, разумеется, не уверены, что этот дуб, привлекший наше внимание своей мощью, старше всех. Вполне допустимо, что есть старцы и почтеннее. Разве не интересно учесть их в каждом лесхозе или лесничестве? Ведь они и в самом деле являются достопримечательностью наших лесов, нашего края.

Рядом с дубом-великаном, а точнее, под ним — дубовые посадки. Назвать их молодыми язык не поворачивается — им уже за тридцать лет. Но выглядят они вот именно порослью: стволы в диаметре не более десяти сантиметров. Долго им тут расти…

Под дубами желудей мы не нашли. Не было их.

Скуден и урожай орехов. Мы осмотрели несколько кустистых лещин. На глаза попалось меньше десятка. Но и эта малость нас удовлетворила. Все-таки нигде больше в нашей области орехов не найти.

Уже сказано, что у Аши береза редка, но зато тут нам попалась такая большая береза, какой не видели нигде. И рядом — огромные тополя. Тополя в лесу — тоже непривычно.

А лес на Кленовой горе? Такое впечатление, что это не Урал. Не зря сказано, что лес здесь широколиственный. Вот ильм: шершавый, ребристый, пильчатый лист размером в ладонь. Вот вяз: сердцевидный, с выемкой, желто-коричневый, будто опаленный огнем лист. Вот клен: полупрозрачный, с острыми лопастями, звездчатый лист. Была осень. Срывались и опускались на росистую траву огромные листья вяза, ильма, клена…

Кстати, тут нам попались рыжики и маслята. Неожиданно для всех, в том числе и для Шинаева. На всем пути мы почти нигде не встречали грибов. Не было их нынче осенью. Ашинский лес преподнес нам сюрприз, еще раз подтвердив свою необычность.

Конечно, в хозяйстве пригодится доска дубовая или кленовая, древесина липы или вяза, но и ашинские лесозаготовители ценят прежде всего хвойный лес. Много ли его?

Расчетная лесосека — 415 тысяч кубометров. Леспромхоз берет менее 300 тысяч. Считается, что лес тут есть: лесосека-то не выбирается. Но недоруб вынужденный. Заготовители не могут взять «хвою» на крутых склонах гор. Видит око… Выходит, лес есть только теоретически.

Ежегодно лесоводы занимают под лесные культуры свыше 700 гектаров. А Шинаев утверждает, что и того лишку.

— У нас прекрасное лесовозобновление, — объясняет он.

И это опять-таки свидетельство благоприятных условий, в которых находится ашинский лес.

В поселке Ук мы знакомились с лубяным промыслом. Мастер леса Укского лесничества З. Ш. Гаянова объяснила нам технологию производства. Технология древняя и, надо полагать, совершенствованию не подлежит. Но интерес как раз в том, что ремесло пришло с давних времен и сохранилось до наших дней. Немногие из наших читателей знакомы с ним.

— Надо срубить липу, — объясняет мастер леса. — Причем обязательно весной, до 5 июня. То есть в период усиленного сокодвижения, когда легко снять кору, а точнее луб. Сняли. Сразу же, буквально в тот же день, луб надо утопить в теплой, стоячей воде, где он мокнет все лето до сентября. Осенью крюками луб раздирают на слои, на волокна, развешивают сушить на неделю. После этого снимают, рубят на части, чешут и пучки перевязывают. Так получают мочальные кисти и мочалки. Это наша продукция. Ее мы поставляем по договорам в торговлю.